Интервью: Иван Вырыпаев
Что, на ваш взгляд, сегодня представляет собой «Новая драма»?
Ведь это не какое-то оригинальное название— НД, оно было позаимствовано, а создано
уже очень давно — еще при Ибсене и Чехове. И сегодня, так как название было неправильно позаимствовано, НД не стала направлением или движением, а все-таки для меня так и осталась просто написанием новой пьесы. Если принимать написание новой пьесы как плюс, то это, конечно, здорово.
В отношении того, имеет ли НД какие-то черты или особенности, — мне кажется, что понятия НД не существует. Это совершенно ничем не объединенные равные пьесы, в которых талант отличается от бездарности, вот и все!
Если речь идет о том, что это некое движение в поддержку и пропаганду молодых авторов, — тогда это неплохо. Если бы воспринимали НД как бюро, куда ты приносишь свою новую пьесу, и там талантливые люди помогают твоей пьесе устроиться на поприще театра (отнесется это во МХАТ или в «Современник»), то это, безусловно, нужное и полезное явление. Но в этом смысле такую нишу занимает «Любимовка», потому что там происходит отбор пьес.
Поэтому даже для меня сегодня совершенно неизвестно, что такое НД. Сегодня же, если хочешь найти хорошего автора, не стоит его искать там, где существуют какие-либо объединения, а должны искать его там, где существует индивидуальность.
Мне кажется, что и беда НД в том, что она стала похожа на некий формат. То есть материться, курить на сцене и говорить о социальных проблемах стало квинтэссенцией нашей НД. Между тем искусство оперирует исключительно духовными вещами, а духовные вещи не зависят от социальных. Поэтому для меня социальность НД, как и любая другая, бессмысленна.
То есть в России НД— фикция?
Я очень осторожен с терминами! Нет, это не фикция, потому что фикция — это вообще то, чего нет. Вы берете у меня интервью потому, что НД — это количество людей. Выдающихся людей, таких как Гремина и Бояков и многих других, которые много сделали для развития современного театра. И если здесь говорить о формате НД, то можно сказать, что отчасти это фикция — никакой НД не существует, а существуют талантливые или неталантливые авторы. И вообще, мне не по пути с НД еще и потому, что ее энергия разрушительная, а мне кажется, что искусство должно созидать.
Читайте также:
Интервью: Гильермо дель Торо
Интервью: Dirty Pretty Things
Интервью: Елена Кондулайнен
Интервью: Григорий Шевчук
Она не может быть форматом! Она не может быть запрещена и не может быть чем-то плохим или хорошим. Она либо к месту, либо нет. Я бы отказался от объединений. Я предлагаю всем заниматься только самим собой, потому что внутри самого себя ты найдешь что-то важное. Ненормативная лексика вообще не может быть предметом обсуждения. Это же не то чтобы плохо?! Героин — это очень плохо, но и кофе очень плохо! Кофе тоже наркотик, только не приносит такого моментального вреда, как героин. Между тем, мне кажется, свойство таланта в том, что он одинок. Таким образом, объединения уже сами по себе невозможны! Посмотрите, кто самый яркий представитель этого времени? Евгений Гришковец! Но он не является частью НД, хотя он вышел из этих же людей. То есть в любом случае человек станет индивидуальностью!
У российской НД есть западные аналоги?
Конечно, везде были и появляются движения! Однако Гарольд Пинтер остается одним
из самых ярких драматургов и индивидуальностей. Или взять, например, Марка Равенхилласам он, конечно, скажет, что не принадлежит ни к какому объединению.
Если новых авторов не стоит искать в союзах и объединениях, то где же их искать? В интернете?
Думаю, да. Дело в том, что профессии «драматург» не существует без постановки. И в этом самая большая их беда и их же счастье. Пьеса — это не роман, ее не читают — ее смотрят. Мое глубокое убеждение, что нет такого самостоятельного жанра как пьеса, есть понятие «спектакль». И поэтому автор зависит от того, как его поставят. В моей жизни так случилось, что я сам ставлю свои пьесы с режиссером Виктором Рыжаковым. А вообще-то мы, авторы, зависим от постановщика, а ведь постановка может убить любую хорошую пьесу.
После успеха фильма «Эйфория» собираетесь еще кино снимать?
Я уже снял новый фильм «Кислород», и в сентябре-октябре мы планируем выпустить его
в прокат. Там будет попытка экранизировать текст, и мне кажется, что могу с уверенностью рекомендовать его к просмотру только потому, что это действительно интересная попытка. У нас принято считать, что текст — враг кинематографа. Кажется, что нам удалось экранизировать текст в какой-то мере. Не знаю, насколько хорошо это получилось, но ключ к экранизации мы нашли.
Читайте также:
Интервью: Гильермо дель Торо
Интервью: Dirty Pretty Things
Интервью: Елена Кондулайнен
Интервью: Григорий Шевчук