Беспокойная Анна

Украшенная дредами блондиночка Анна (Вельес) живет в пещере на Ибице вместе с отцом, бегает по пляжу нагишом и рисует пастелью. На ее рисунки обращает внимание дама-меценат из столицы (Рэмплинг) и предлагает юному дарованию переселиться в мадридский сквот, битком набитый талантами. Там девушка чувствует себя совершенно счастливой, пока у нее не случается приступ беспамятства, во время которого она начинает говорить по-арабски. Оказавшийся неподалеку молоденький гипнотизер Англо уверяет Анну, что ее случай уникальный, и убалтывает девушку на целый курс гипнотерапии. Во время сеансов она все больше будет узнавать о своих прошлых жизнях (вплоть до той, в которой ей довелось быть мезо-американским божеством), а он — пускать слюни над ее извивающимся в месмерическом трансе телом. «Беспокойная Анна», как и любой другой фильм Медема, настойчиво подводит зрителя к какому-то очень важному прозрению, которое, видимо, однажды случилось с режиссером и с тех пор никак не оставит его в покое. Из картины в картину у него кочуют симпатичные телочки с придурью, которые теряют память (или притворяются), подвергаются гипнозу, ищут утраченных любимых, начинают жизнь с чистого листа и переписываются с немецкими родственниками. Философия его персонажей, как правило, очень проста: «все мужики насильники, а бабы шлюхи», «я рисую, чтобы убежать от реальности». За всем этим наивным искусством кроется какая-то очень зрелая мысль, только раньше мы никак не могли разглядеть ее. Но здесь Медем, кажется, проговаривается — в самом конце фильма. Когда Анна проникает в спальню к большому американскому боссу, ответственному за войну в Ираке, и вместо секса буквально гадит ему на голову, она с невинной улыбкой произносит: «Это такой поэтический акт, не переживай». Похоже, и людям в зале режиссер тоже советует не переживать.