Вспомнить все
«Любовники Марии» (1984)
Игорь Шулинский, главный редактор
ТОГДА
Родители часто брали меня на закрытые показы. Так мне удалось посмотреть фильмы Бергмана и Феллини. Мне было 14 или 15, когда меня взяли на «Любовников Марии». Людей было мало. Все были плотно прижаты друг к другу. И когда случилась достаточно невинная эротическая сцена с Настасьей Кински, у меня возникла такая эрекция, которой никогда раньше не было. И я был уверен, что это заметили все сидящие рядом. И мне было стыдно.
СЕЙЧАС
А-а-а… Теперь, к сожалению, у меня такое происходит все реже и реже. И в эти моменты я испытываю чувство гордости. Лет десять назад один мой приятель рассказал, что он один раз «вон чего сделал» с Настасьей Кински. Думаю, он не соврал. И тогда меня это возбудило. А сейчас, по большому счету, мне и на это наплевать.
Дмитрий Аношин, зам. гл. ред.
ТОГДА
Когда я посмотрел это кино, то почувствовал себя так, будто только что вернулся из армии (мне как раз было лет 20, и в армии я как раз не служил). При этом башню сворачивали не самые известные сцены — стриптиз под Джо Кокера или секс с холодильником, — а трах на колокольне под Брайана Ферри и любовь Ким Бэсингер с самой собой перед слайдпроектором. Наверное, как раз тогда я понял, что moving pictures — вещь, которая реально заводит.
СЕЙЧАС
Конечно, никакая это не эротика, а деликатно и с чувством снятая история отношений, которые не кончились свадьбой. Замечаешь детали: Шер и Ронни Вуд из Rolling Stones в роли гостей на вернисаже, шутка «Мистер, хотите, я пропукаю вам тему из “Челюстей” за пять баксов?», шпильки в адрес понтовой нью-йоркской богемы (такой же беспонтовой, как и наша). Но главное — Бэсингер до сих пор выглядит примерно так же. Это бодрит.
Василий Корецкий, редактор раздела «Кино»
ТОГДА
На Кавани меня, 14-летнего, повели родители. Богард с его дрожащей улыбочкой вызывал сильнейшее, физиологическое отвращение. Рэмплинг — наоборот, особенно когда ее нарядили в подтяжки на голое тело. Концлагерь выглядел адом — и было понятно, за что продались дьяволу обустроившие его люди. А когда Макс приковал Люсию к батарее, в голове, как на картинах Булатова, проплыли белые буквы «запомни: так выглядит настоящая любовь».
СЕЙЧАС
Сейчас тема садомазо-отношений эсэсовца и еврейки волнует куда меньше, гораздо интересней портрет аристократического портье Максимилиана Тео Альдорфера. И, конечно, детали — тогда голая грудь Рэмплинг совершенно заслоняла «арийские» маски, надетые на музыкантов-заключенных в офицерской столовой. А это, между прочим, чуть ли не самая поразительная деталь истории.
Маша Гонтмахер, зам. гл. ред.
ТОГДА
Конечно, я была влюблена во всех привлекательных актеров, и конечно, меня волновали любые поцелуи и любые неприкрытые части тела (в моем детстве они в кино были исключительно женскими). Но это все было волнение на уровне диафрагмы. А тут — впервые уже где-то ниже. Мысленно подталкивая Анжелику в объятия хромого, изуродованного, но нечеловечески обаятельного Робера Оссейна, я ждала: ну когда же наконец произойдет ЭТО?
СЕЙЧАС
Теперь я по доброй воле ни за что не стала бы смотреть фильмы про Анжелику. Но пришлось. И врать не буду — было. Было электричество! Сама удивилась. Но все-таки, если бы мне захотелось посмотреть какую-нибудь торкающую клюкву про то, насколько физиологически притягательным может быть изуродованный мужчина (ну, и не изуродованный тоже), я бы отдала предпочтение «Английскому пациенту».
Елена Груева, редактор раздела «Театр»
ТОГДА
Первым и очень ранним моим любовным кинопереживанием стала сцена из фильма «Простая история», где герой Михаила Ульянова, исполненный робости и еле сдерживаемой страсти, в темной избушке медленно подходит к героине Нонны Мордюковой, которая у сумеречного окошка томится ожиданием, но не хочет этого показать.
СЕЙЧАС
Недавно посмотрела старый фильм снова и поняла, что так за долгую жизнь и не увидела более мощной любовной сцены. А ведь он там так и не решился ее коснуться. «Хороший ты мужик, Павел Степанович, но не орел», — скажет она ему на прощание. В детстве, когда я смотрела фильм в первый раз, я немного обиделась за Ульянова — за что она его так?! А теперь — ой как я ее понимаю…
Жанна Мороз, бьюти-обозреватель
ТОГДА
Когда мне было 15, я думала только про член Эвана Макгрегора — из-за «Бархатной золотой жилы», фильма про глэм-рок. Я смотрела его у подружки и просто в себя прийти не могла от всех этих совершенно обалденных красивых парней — Кристиана Бэйла, Джонатана Рис-Майерса, ну и, конечно, Макгрегора — в блестках и гриме. Я потом смотрела его пять раз и опять в себя прийти не могла.
СЕЙЧАС
Я как раз недавно пересматривала его с другом и, в общем, это было здорово — наверное, он многое про меня понял, ха-ха. Я, конечно, уже не так реагирую на сцену с членом (там накрашенный Эван мажется блестками, и у него падает полотенце), но это меня по-прежнему слегка заводит. И, конечно, я до сих пор считаю, что мужики в обтягивающих штанах, с длинными волосами и подведенными глазами — это очень секси.