Игорь

В стране Малярии, где когда-то в чести были натуральные хозяйства, горошек и фасоль, нынче царят разброд и шатание. Солнце не выглядывает из-за грозовых туч, обывателей не видно, местная элита — злые ученые — истерически орет: «Поверни рычаг!» Ученым прислуживает каста Игорей, послушных горбунов-недомерков. Один из таких плебеев («Как меня еще могут звать? Разумеется, Игорь ») пользуется смертью хозяина и сооружает на скорую руку из трупов и резины пятиметровую бабу. Горбуном движут исключительно амбиции: свое творение он намерен представить на ежегодной ярмарке злых изобретений. Вот только новорожденная дама убийствам и мерзостям предпочитает цветы и игры со слепыми сиротками. Игорь упрямо пытается направить ее на путь зла, но тут, конечно, влюбляется. Типичный сюжет о талантливом плебее, рвущемся наверх (в «Игоре», к слову, довольно топорно и неприятно нарисованном), перемешан с кратким детским пересказом «Франкенштейна» и обставлен ерничаньем людей, стесняющихся своего (кажется, большого) ума. Горбун Игорь немалую часть фильма хочет быть злым, чтоб влиться в истеблишмент, должность помощника делят два его создания: бессмертный кролик-зануда и говорящий мозг дебила в стеклянной банке. Процесс озлобления пятиметровой женщины подан как конфликт полов. Шутят либо по мотивам черно-белых хорроров, либо про телевидение. Кафкианская идея о том, что люди — те же насекомые, трактуется так по-мичурински буквально, что хоть фумигатор на лоб вешай. Кролик хочет умереть. До поры удивляешься этой немотивированной авторской злобе, но точки над «Игорем» феерически расставляет его финал. В нем мизантропская романтика летит к чертям и сменяется гражданским пафосом — всему виной нерадивое правительство («Он нам лгал! Наш покой не оправдывает зла!» — клянут прежнего властелина бедные малярийцы, избирая ему на смену этнического слугу), а злые ученые… ну что ж с них возьмешь, при новой власти пусть горохом торгуют.