Толкын Забирова
Была удивлена, увидев ваши искусствоведческие статьи в журнале «Простор». На какие темы в основном пишете?
Я работаю над темой, которая на сегодняшний день очень актуальна, в ней множество нерешенных вопросов. Она касается фонетики казахского языка и подготовки казахоязычных оперных или камерных певцов. Эта тема особенно меня заинтересовала, когда я заканчивала консерваторию. Через год, по приглашению моего преподавателя и будущего старшего научного руководителя Виталия Николаевича Орленина, я вернулась в обратно. Этот человек совмещал в себе два уникальных таланта: умение петь — он более 15 лет был солистом Большого театра — и дар преподавателя. Он увидел во мне преемника своего опыта и знаний. Мы определили тему диссертации, начали над ней работать. Сейчас моего учителя нет в живых, и моя научная деятельность — дань памяти Виталия Наколаевича. Я хочу, чтобы эта работа увидела свет.
Скажите как педагог, какое поколение артистов нас ждет?
Я преподаю вокал в Академии искусств и отвечу за своих студентов. Ко мне приходят молодые ребята, которые чаще всего не имеют никакого представления о вокале. И за четыре года обучения мы их выводим на достойный уровень. У меня на них большие надежды. В обучении молодых артистов все упирается во время. Человеку, который с детства занимается музыкой, у которого выработано музыкальное чутье, за отведенное время гораздо легче усвоить новую информацию. К сожалению, студентов с качественной начальной подготовкой встретишь редко.
Вы строгий преподаватель?
О, да. Я считаю, что все начинается с дисциплины. Она определяет самосознание студента, отношение к своему предмету. Как педагог, я знаю цену своим занятиям. Слава богу, у меня уже редко бывает такое, когда студента нет полсеместра и он появляется только ближе к экзаменам. Я всегда говорю таким людям: вы зря время не теряйте, скорее определитесь, нужна ли вам эта профессия? Потому что вокал — это одна из тех немногих профессий, где нужно постоянно держать форму. Наверное, во всех профессиях так. Но если у кого-то инструменты сделаны из дерева или металла, то инструмент певца — собственный голос. И человек должен понимать, на что он подписался.
И как они понимают, на что подписались?
Я всегда считала, что самая трудная профессия — это профессия певца. Многие, если посмотреть на нашу эстраду, считают, что не так уж это и сложно, были бы деньги. Я не слежу за кем-либо на нашей эстраде. Мы сталкиваемся только в одном месте — на сцене и за кулисами. С одной стороны, человека сложно понять по нескольким песням, которые у него есть. Ведь не у всех есть силы и возможности для полноценной живой программы на полтора часа. С другой стороны, иногда бывает достаточно и одного куплета, чтобы понять, что за певец перед тобой.
Это ваш третий казахоязычный альбом. Что это — следование моде или личная потребность?
Мои первые два казахоязычных альбома очень быстро разошлись, и сейчас их нет ни в продаже, ни даже у меня самой. Сегодня очень востребованы песни на казахском языке. Мне также приносят очень много казахоязычного материала, и если бы я на все соглашалась, то уже десять альбомов выпустила. Я очень выборочно подхожу к материалу, но когда вижу по-настоящему интересную песню, стараюсь ее опустить в свою копилку. Этот альбом я «копила» целых четыре года.
В пресс-релизе про альбом очень красиво написано: «Прослушать ’’Сен ушiн’’ — это понять, что такое быть матерью, женой и достойной дочерью своей страны» и так далее. Не кажется ли вам, что слишком пафосно?
Вы находите? Мне, наоборот, кажется, что все очень просто, жизненно: уметь любить детей, мать, Родину. Да, альбом очень лиричный, личный, иногда за душу берет. Но песни наполнены позитивом, энергией, любовью к жизни.
Вы любите экспериментировать с имиджем. Как вы относитесь к музыкальным экспериментам?
Я не думаю, что мне нужны музыкальные эксперименты. Если бы у меня была стальная глотка, то без проблем! Но у меня — лирическое сопрано, и было бы кощунством и издевательством над моим голосом пробовать не подходящие мне стили. Я должна подбирать тот репертуар, который раскрывает мой голос в полной мере. Я, как профессиональная певица, знаю, что голос может «отблагодарить» за безграмотное к нему отношение. Также я не могу петь то, что мне противно. Потому что душа — такой же инструмент, как и голос: через себя мы пропускаем все песни. И если я буду исполнять то, что мне самой не нравится, душа воспротивится.