Кевин Макдональд: «Был настроен скептически — и зря»

— Как вам понравилось работать на Ямайке?

— Это потрясающая страна! И, несмотря на близость к Америке, она не стала логовом туристов. Ямайка сохранила свою идентичность. В какой-то степени из-за того, что там все еще хватает насилия. Но главное — там просто удивительная культура, это живая, творческая страна. Важно отбросить стереотипы. Раста, например, проделали огромную работу по привлечению внимания к африканскому наследию. В сущности, это ямайский эквивалент движения Black Power.

— Знакомство с бэкграундом помогло вам лучше понять Марли?

— Конечно. Боб был абсолютным детищем своего времени и своей родины — аутсайдером, полукровкой, выросшим в нищете. Ему нигде не было места, пока он сам не нашел его в музыке.

— Правда, что до вас документалкой о Марли занимались два других режиссера?

— Да, изначально ее и вовсе должен был снимать Скорсезе. Но потом он оказался занят другими проектами, затем не сошлось с Джонатаном Демме, и работу предложили мне. После этого нужно было еще встретиться с сыном Боба Зигги и убедить его.

— Мне интересно, были ли вы фанатом Марли до того, как взялись за съемки?

— Честно говоря, я был настроен скептически. Знаете, снобы от реггей ведь считают, что Марли продался, что его музыка не была настоящим реггей. Но это ерунда. Я сам убедился в том, что Боб не отделял себя от тех, кто его окружал. Он раздал большую часть своих денег. Черт возьми, он, уже будучи известным, жил на раскладушке в коммуне.

— Это ведь не первая ваша работа в музыкальной документалистике?

— Я сделал документалку о Мике Джаггере («Быть Миком», вышла в 2001-м. — Прим. Time Out), работать над которой было занятно — хотя все превратилось в кошмар. Черновой монтаж был жутко интересным. Это был психологический портрет, и Мик легко относился к съемкам. Он всюду брал меня с собой. Мне даже удалось снять, как он следит за событиями 11 сентября — мы вместе смотрели, как падает ВТЦ, в его шато во Франции. Но затем началась классическая для «Роллингов» история. Мику не нравилось то одно, то другое. Он не хотел выглядеть в кадре жалко. Фильм порезали на клочки. Я не хотел с «Марли» снова наступать на те же грабли.

— И как же вы этого избежали?

— Я поехал к Зигги и сказал ему: «Я люблю музыку вашего отца, но мне нужны гарантии, что вы не будете угрожать отзывом прав на песни, пока я не вырежу тот или иной момент». Он дал мне слово, и я добился соответствующего пункта в контракте. Пару раз я слышал от Зигги что-то вроде «знаете, моя мама переживает из-за того фрагмента интервью, когда отец говорит, что не женат». Но я отвечал, что важно оставить это в фильме. И нам это удалось.