Группа поддержки

ДОМ
Общественный фонд «Добровольное Общество Милосердие» существует исключительно на пожертвования физических и юридических лиц. Неравнодушные жители города встретились на просторах интернета — форуме «Центр тяжести» — и решили объединить свои усилия в помощи детям из детских домов.
Первым шагом весной 2005 года была покупка… шарикового бассейна для детей с ДЦП алматинского дома ребенка. А в апреле 2006 года был зарегистрирован фонд «ДОМ» — для более эффективной работы необходимо было стать юридическим лицом. Сегодня в «ДОМ» идут как нуждающиеся в помощи, так и те, кто хочет помочь, но не знают, как. Директору фонда Аружан Саин часто приходится отвечать на вопрос, почему же она занимается благотворительностью. И каждый раз она не знает, как ответить. «Просто думаю, что если ты хочешь, чтобы мир вокруг тебя стал лучше, — действуй», — пишет она на сайте фонда.

Аружан Саин
Что такое благотворительность для простого гражданина, который не работает в благотворительном фонде, а живет обычной жизнью, занимается своими делами, заботится о своей семье?
Благотворительность для меня — это нормальная человеческая потребность, одна из сторон жизни, которую каждый человек реализует по-своему. Для меня это норма, а не повод для особой гордости. Любой человек может принимать участие в социальной жизни, просто, к сожалению, не все могут найти эти пути. Вот кто-то хочет помогать, но он не может — просто не знает, куда ему пойти, что делать. Не все же зарабатывают тысячи долларов, чтобы тратить крупные суммы. И я считаю, что задача таких благотворительных организаций, как наша, в том, чтобы показать людям пути, как им легче всего осуществить свои благие намерения.

Когда обсуждается тема благотворительности, часто звучит слово «альтруизм». Благотворительность и альтруизм — одно и то же?
Альтруизм это в смысле — работать бесплатно или бескорыстно? Это относится скорее к волонтерству. Волонтер — как раз человек, который не получает денег, но реализует какие-то свои жизненные позиции. Каковы бы ни были наши желания делать все на добровольных началах, нормальная работа фонда — это не просто один раз куда-то поехать или перечислить деньги, она требует постоянных усилий и хорошей организации.
Взять наш фонд. У нас у всех есть семьи, дети, которых нужно кормить, одевать. Я благодарна Богу, что у меня есть бизнес, который позволяет мне работать в фонде бесплатно. То есть я получаю зарплату 20 000 тенге — самую минимальную, что возможна при такой должности. При этом я вкладываю эти деньги обратно и, в общем, не зарабатываю. Но у нас работают люди, которые здесь с утра и до вечера, делают огромную работу, и их труд должен оплачиваться. Другое дело, что в благотворительной организации ты не можешь взять любого менеджера, как, допустим, в банке. Это такая сфера, в которой люди должны быть не просто профессионалами, они должны быть душевными, наверное, особенно чувствительными к чужим проблемам. И очень жаль, что у нас нет каких-то особых тренингов, которые готовили бы людей именно к такой работе.
У фонда не может не быть расходов — аренда офиса, масса международных переговоров, за которые приходят огромные счета, а иначе нельзя, потому что наши дети лечатся за границей. Затем транспорт, потому что мы стараемся навещать наших подопечных. Компьютеры, интернет и все прочее. Это те затраты, которых невозможно избежать. Но при этом, если у тебя наступает такой момент, когда вложенные тобой в работу фонда средства превращается в сумму в сто раз большую, можно говорить о рентабельности или окупаемости фонда. Рентабельный фонд — это организация, которая тратит на свою работу намного меньше, чем та помощь, которую он оказывает.
Поэтому я против таких вот сравнений с альтруизмом и волонтерством, потому что если ты хочешь, чтобы у тебя была нормальная работа и организация, тебе нужно вкладывать в это деньги. Так же, как и в любом бизнесе.

Почему одни люди жертвуют свое время и ресурсы на благотворительность, а другие нет?
Это нормально, что люди относятся к благотворительности по-разному. Процент людей, которые относятся к благотворительности как к само собой разумеющемуся — это показатель духовного развития общества. Если взять развитые страны, то там чуть ли не половину социальных программ несут на себе благотворительные фонды. Есть определенная доля социальной помощи, которую осуществляет государство. И примерно столько же — это помощь благотворительных фондов, которые могут быть общественными или частными, закрытыми — в общем, любыми. Важно то, что это не деньги налогоплательщиков, люди добровольно расстаются с ними на какие-то определенные цели. У нас есть все предпосылки, чтобы это было так…

С чего началась благотворительная деятельность для вас?
На форуме «Центр тяжести» была тема «Смогли бы вы усыновить ребенка из детдома?» И там народ писал такую чушь, что детдомовские дети больные, все с плохими генами. Я к этому времени с детдомом дружила уже лет пятнадцать. Так повелось со студенчества: я была вожатой, у нас были дети из детдомов, потом мы их навещали, общались. И до сих пор общаемся. Мне стало обидно, что про наших детей пишут вот такое. Нельзя же так! Я написала, что там такие же дети, просто им в жизни очень сильно не повезло. На форуме я высказалась, что если вы готовы помогать, сходите в дом ребенка. И люди стали реагировать: мы начали созваниваться, потом встречаться раз в неделю. Потом вместе купили шариковый бассейн для детей с ДЦП, провели еще акцию — и потихоньку пошло, людей становилось все больше. А когда мы попали в НИИ педиатрии в отделение онкогематологии, где лежат дети с заболеваниями крови, появилась идея акции «Подари детям жизнь». Столкнулись с проблемой донорской крови — и друзья-рекламщики абсолютно бесплатно сделали ролики. А потом обратилась мама ребенка, нуждающегося в пересадке костного мозга, которую в Казахстане не делают. Я тогда от отчаяния написала письмо, которое разместила на форуме и разослала всем по своему списку контактов. Для меня было удивительно, насколько народ оказался готов воспринять эту информацию. Мы собрали деньги на троих детей… А потом мы столкнулись с тем, что на меня стали выходить компании — я же везде давала свой сотовый. Обращения были такие: «Мы хотим перечислить деньги, вы вообще кто? Мы можем перечислить только в благотворительный фонд». И перед нами встал вопрос организации какого-то юридического лица. Учредителями стали пятеро человек, которые познакомились в этой ветке на «Центре тяжести».

Что самое трудное в вашей работе?
Сбор средств. Это каждый раз ощущение на грани фола, когда ты не знаешь, соберешь ли деньги на такого-то ребенка или не соберешь. А детей все больше. С одной стороны, хорошо, что сборы у нас все время растут. Но ты не знаешь, как будет завтра. Сейчас вот кризис, и завтра на счете вполне может оказаться 0. А помощь детям нужна сегодня. И самое страшное, это когда ты вроде как должен помочь, пытаешься что-то сделать, а не получается, не набирается такая сумма. У нас, тьфу-тьфу, пока такого не было, чтобы совсем не собрали…

Бывали моменты, когда руки опускались?
Был такой момент год назад, когда был почти ступор: очень много детей, очень много денег надо собирать, а у меня еще и собственные маленькие дети, и телекомпания, и программы, которые надо делать, — этих обязанностей с меня никто не снимал. Был момент, когда надо было просто выбирать. Я понимаю, что, занимаясь фондом, я, можно сказать, жертвую воспитанием собственных детей. И как здесь выбрать, что важнее? Но у нас тогда, слава Богу, появились Саломат и Галина — они просто молодцы, выполняют сейчас основной объем работы. Так что момент, когда мне казалось, что я просто больше не могу, прошел.

Фонд вынужден решать разные проблемы. А какие из них, на ваш взгляд, в Алматы сейчас наиболее актуальны?
Уровень подготовки специалистов. Я считаю, что на сегодня это самая важная проблема для государства. Взять, к примеру, врачей. Не хочу сказать ничего плохого про наших врачей, но мы часто общаемся и слышим от них: вот, вы детей за границу лечиться возите, а если бы собирали деньги для помощи казахстанским клиникам, то у нас быстрее бы что-то решалось. В их словах есть доля правды. Но наш фонд решает локальные задачи — каждого конкретного ребенка. А решать задачи какой-то клиники — это миллионы и миллиарды тенге. И мы не в силах собрать такие суммы. Может быть, когда-нибудь со временем будет так, что у меня на счету будет денег больше, чем нужно на детей, которые нуждаются в операциях. Вот тогда мы могли бы пустить эти деньги на развитие казахстанской медицины — купить операционную, отправить врачей на обучение. Так сделал российский фонд помощи в отношении Томского кардиологического института. Они собирали деньги на лечение детей, которых там оперировали. А когда сумма собранных средств превысила необходимое, они купили оборудование и возили кардиохирургов в США и Европу. Там сделали операцию на сердце ребенку весом в 1 кг — 25 недель беременности. У нас в Казахстане сейчас берутся делать операции детям весом выше 15 кг. Но если мы говорим о диагнозе врожденный порок сердца, то своевременная помощь — это чуть ли не единственный шанс ребенка выжить. Есть сухая, на первый взгляд статистика, что сейчас в Казахстане порядка 5000 детей нуждаются в операции на сердце. А другая цифра — каждый год рождаются 3000 детей с пороком сердца. Где эти дети в статистике? Их уже прооперировали или они не дожили? Это же страшные цифры. И мы очень рады, что сегодня можем помогать детям. И это заслуга не фонда, а каждого человека, который внес свое пожертвование… Саломат Назарова, координатор

Как можно оценить состояние нашей благотворительности в целом?
Очень многие люди хотят и могут помогать, они просто не знают, как это сделать. Зачастую люди не уверены, дойдет ли их помощь по назначению, так как считают благотворительные организации формой отмывания денег или ничего не знают о деятельности благотворительных организаций. Некоторые уверены, что благотворительность развивает иждивенческие настроения. Все эти утверждения, наверное, имеют под собой почву. И именно поэтому благотворительные и общественные организации должны как-то объединяться в своих усилиях и целенаправленно формировать позитивный образ и позитивное отношение к благотворительности.

А какой должна быть благотворительность?
Благотворительность должна быть обычной жизненной позицией, не пиаром, не героизмом, даже не жалостью, а просто естественной потребностью и пониманием того, что всегда во все времена и везде, даже в самых благополучных уголках планеты, есть люди, которым нужна помощь, и есть люди, которые могут помочь. Я считаю, что у Казахстана должен быть свой путь развития благотворительности, ведь у нас есть свои национальные, религиозные и просто ментальные особенности, и это нужно учитывать. Например, часто наши граждане, если делают пожервования, то хотят, чтобы их деньги ушли не на абстрактную благотворительность, а на конкретного ребенка. И они желают получить отчет о том, как именно помогли их деньги и что именно произошло с этим ребенком. Для таких меценатов мы стараемся гарантировать адресность помощи и отчетность.

Почему лично вы занимаетесь благотворительной деятельностью?
У меня, как и у любого другого человека, была внутренняя потребность помогать. Поначалу я делала что-то самостоятельно, а после знакомства с Аружан Саин стала работать в фонде.

Наверняка приходится сталкиваться с разными проблемами…
Одна из основных проблем — отсутствие культуры благотворительности, нет осознания и понимания смысла благотворительности. Часто люди думают, что благотворительность — это избавление от старых вещей. На мой взгляд, мы живем в развитой, материально обеспеченной стране, и благотворительность у нас могла бы принимать уже более широкие масштабы и выходить за рамки избавления от того, что жалко просто выкинуть. Необходимо стремиться к тому, чтобы расширять понятие благотворительности и доводить до каждого человека, что благотворительностью может заниматься каждый, независимо от достатка, социального и материального положения. Желание творить добро должно всячески поддерживаться обществом. Татьяна Комарова, Алена Склярова
Казахстанский общественный фонд защиты животных
Два года назад в городе на слуху была история приюта, в котором 90 четвероногих воспитанников потеряли свою хозяйку — скончалась пожилая женщина, в одиночестве содержавшая животных на свою пенсию. Тогда животных надо было срочно спасать — в интернете был кинут кличь, отозвались многие. О питомцах Нины Перебеевой заботились, пока собаки и их новые семьи не нашли друг друга. Сейчас только 10 собак все еще ждут своих новых хозяев. Но в этой истории нашли друг друга не только люди и собаки. Инициативная группа, заботившаяся о братьях меньших из этого приюта, стала компанией единомышленников и на сегодня доросла до официального признания своих отношений — регистрации Казахстанского общественного фонда защиты животных.

Как вас находят?
Татьяна: По-разному. В основном узнают про какие-то дела в интернете и сами на нас выходят с вопросом: «Что делать?» Как только появляется человек, который готов на самом деле что-то делать, все и начинается.
Что сейчас с приютом, с помощи которому вы начинали?
Алена: Он закрылся. Это территория частного дома, и ее забрали. Те животные, которых до сих пор не раздали, находятся сейчас на передержке — это когда кто-то берет их на некоторое время, пока не найдутся постоянные новые хозяева. Проблема все еще есть — собак надо пристраивать. Все-таки это основная задача приютов — животные должны уходить: лечиться, стерилизоваться и передаваться новым хозяевам.
Татьяна: Сейчас приюты не являются для нас основной задачей. Мы не отрицаем приюты, но мы пришли к мнению, что это должны быть государственные структуры, где животные стерилизуются и проходят реабилитацию, а потом раздаются или выпускаются. Основная задача при этом — присмотреться к животному.
Алена: Нужно понять, сможет ли животное прижиться в семье. Агрессивных или очень старых животных, к сожалению, приходится усыплять. Главное, чтобы не происходило так, как сейчас, когда усыпляют вполне здоровых животных.

Вы объединились в 2006 году как группа добровольцев, а сейчас уже представляете общественный фонд. Какие планы и перспективы на будущее?
Алена: Одна из основных задач — провести программу стерилизации животных на государственном уровне, которая бы отменила отлов и уничтожение. Второй важный момент — проводить образовательные программы. В идеале это внедрение обучения гуманному обращению с животными в общеобразовательные программы.
Татьяна: Также важна работа с теми, кто использует животных для развлечения — с цирками и зоопарками, и еще фотографами, которые просто мучают животных, целый день таская их за собой.
Алена: И еще одно направление, в котором мы будем активно работать, — законодательная база на основе международного опыта. Во многих странах СНГ есть законы о животных. У нас, к сожалению, к животным относятся как к собственности или имуществу хозяина.

Сколько личного времени занимает ваша благотворительная работа?
Алена: Трудно сказать. Часов 8 в неделю — это точно. Только я сразу хочу сказать, чтобы не пугать тех людей, которые хотят стать волонтерами. Совершенно не обязательно уделять столько времени, речь может идти и о часе или получасе в неделю, в общем, то время, которое они могут себе позволить. Да и жаловаться не приходится — волонтеров у нас все больше и больше.
Татьяна: Я сейчас в отпуске и поэтому занята почти полный день. Когда работаю, то по-разному — от 3 до 20 часов в неделю, когда идет интенсивная подготовка к чему-либо. А многие наши волонтеры работают не какое-то определенное время, они берут на себя конкретное дело: разработать дизайн плаката или перевезти собаку, провести урок, к примеру.

Ваши волонтеры — это постоянные друзья или «одноразовые» помощники?
Алена: По-разному. Есть люди, которые сначала очень активны, а потом пропадают — возможно, перегорают. Есть люди, которые помогают, может быть, не так много, но на них всегда можно рассчитывать в каком-то серьезном деле.

Изменились ли за 2 года взгляды на проблему бездомных собак, на помощь им?
Алена: Конечно! Изначально мы думали только про приют — строить, чтобы условия хорошие были и так далее. А потом мы поняли, что приюты вообще никак не решают проблему. Животных будут нести и нести, и частные приюты просто не выдержат наплыва. Взять приют, с которого мы начинали: он уже давно закрылся, а до сих пор звонят и просят забрать щенков или котят.
Татьяна: Для большинства людей благотворительность по отношению к животным — это разовый акт: накормить щенка, взять бездомную кошку. Не задумываются, откуда вообще эта проблема взялась. Это осознание начинается с эмоций, конечно. Становится жалко конкретного котенка, потом — всех бездомных животных. Но потом приходишь к пониманию, что всех не спасешь, тем более одними слезами жалости не поможешь.
В каких проектах фонда мы сможем принять участие в ближайшем будущем?
Алена: В конце сентября мы проводим благотворительную ярмарку. Если все получится, она пройдет на «Арбате». Будут распродаваться вещи, которые предоставят для благотворительной акции: поделки, книги, диски и так далее. А 4 октября, в День защиты животных, мы планируем провести выставку беспородных собак.

www.priut.kz 
kare.fund@gmail.com
www.kare.kz  Алия Сагингалиева,
координатор проектов Seimar Social Fund

Первый некоммерческий благотворительный фонд в Казахстане. Координационный центр волонтеров был создан в феврале 2008 года при совместной инициативе Программы Добровольцев ООН и Seimar Social Fund. Основная цель «Команды SOS» — вовлечь в процесс благотворительной деятельности как можно больше людей и развить институт добровольчества в нашей республики. Все люди должны иметь возможность свободно посвящать время, талант, энергию другим людям, считают организаторы координационного центра. А проекты фонда предоставляют такую возможность.

В чем заключается работа волонтерского центра «Команда SOS»?
У нас два основных направления деятельности. Первое — это реализация собственных волонтерских проектов центра. Например, в данный момент мы работаем по запуску программы частных пожертвований «Копилка добрых дел», запускается проект web-консультирования по вопросам лечения трудноизлечимых заболеваний у детей SOSkz, также на старте образовательные программы с участием международных волонтеров для детей из детских домов. Второе направление — создание прочной платформы для координации между потенциальными волонтерами и организациями, которые нуждаются в волонтерской и добровольческой помощи. В этих целях нами разработан и запущен интернет-портал http://www.volunteer.kz, который выполняет функцию базы данных, где аккумулируется информация о волонтерах и НПО.

Что значит быть волонтером?
Быть волонтером — значит посвящать часть своего времени общественным делам. Волонтер не получает вознаграждения в виде зарплаты, зато он видит результат труда, который невозможно купить за деньги. Любая помощь и желание помочь — уже важный шаг в жизни каждого человека. Говоря о роли волонтера в обществе, хочется привести в качестве яркого примера деятельность программы добровольцев ООН, когда в одной из африканских стран волонтеры программы провели вакцинацию против полиомиелита и тем самым не только спасли жизни десятков тысяч детей, но и обошлись без привлечения больших денежных средств. На основании этого простого примера можно сделать вывод — роль волонтера неоценима.

В каких проектах могут принять участие волонтеры и оказать свою безвозмездную помощь?
Мы постоянно размещаем в СМИ и интернете объявления о наборе волонтеров. Нам нужны инициативные и небезразличные к проблемам общества люди разных профессий, возрастов и социального статуса не только для реализации благотворительных проектов центра, но и для разработки новых. Сейчас нам необходимы программисты и web-дизайнеры для запуска проекта web-консультирования SOSKZ по вопросам лечения тяжелобольных детей, люди со знанием иностранных языков — для реализации проекта «Языки мира», направленного на организацию языковых курсов для детей из детских домов, а также люди с активной жизненной позицией для реализации таких проектов, как программа пожертвований, экоуроки и т.д.

Зачем, по вашему мнению, нужно заниматься благотворительностью?
Когда человек достигает определенных успехов, в том числе и материальных, возникает естественная потребность поделиться с теми, кто нуждается в помощи. В нашем понимании благотворительность — это реализация благих дел, являющихся безвозмездной помощью и делом совести каждого человека. В основе традиционной благотворительности лежат моральные и этические основы, такие дела реализуются по зову души и не нуждаются в широком освещении. Кристина Лобанова,

координатор Ресурсного центра при Городской студенческой поликлинике Алматы, лучший волонтер PSI 2007 года

Международная некоммерческая ассоциация Population Services International работает в области профилактики ВИЧ/СПИД и программ снижения вреда для наркозависимых. Каждый год PSI проводит конкурс «Лучший волонтер». В 2007-м это звание получила Кристина Лобанова. Она впервые появилась в PSI, когда стала участником программ молодежного центра Youth Power. За 2 года Кристина стала опытным тренером, а сейчас координирует работу Ресурсного центра, расположенного в Городской студенческой поликлинике.

Как давно вы в волонтерском движении? Как пришли к этому?
С 16 лет. Получается, уже третий год. Я пришла с друзьями в молодежный центр, мы просто увидели объявление и решили сходить, посмотреть. Посмотрели, что предлагается, заинтересовались. Сейчас этот центр переехал, но мы до сих пор общаемся.

Почему именно тематика ВИЧ/СПИД?
Когда я пришла в центр, проблема СПИДа и наркотиков была для меня новой. Но мне понравилось, как с нами проводили занятия. И потом, все-таки это проблема молодежи в целом. У меня есть знакомые, которые или сами пострадали от наркотиков и ИППП, или это коснулось их близких друзей. Так что мне стало интересно самой работать с молодыми людьми, чтобы они могли всего этого избежать.

Как относятся к этой деятельности родители и друзья?
Родители поддерживают. Они понимают, что не только я приношу другим людям пользу. Участие в такой программе полезно и для меня. Многие мои друзья работают вместе со мной. С кем-то мы вместе пришли в молодежный центр, кого-то привлекли уже позже.

А коллеги? Получается ли договариваться на работе, если нужно использовать для волонтерства рабочее время?
Некоторые коллеги знают, что я работаю волонтером, некоторые — нет. Те, кто знает, чаще всего говорят: «Здорово, что есть еще такие хорошие люди, которые помогают другим». Но я стараюсь так все устраивать, чтобы это было не в ущерб работе. Если очень нужно, меня отпускают. Но не всегда.

Волонтерство — популярная идея среди молодежи?
Конечно популярная. Мы сотрудничаем с некоторыми другими организациями, которые работают в области профилактики. У всех есть волонтеры. Да и я по своей работе вижу, что из 10 молодых людей, которые пришли на тренинги, половина остается работать. Может быть, не на очень длительный период, но факт говорит сам за себя.

Что дает молодому человеку участие в благотворительной/волонтерской работе?
Прежде всего это очень хорошие ощущения. После тренинга ты чувствуешь, что наполнен энергией, ты не только отдаешь что-то участникам, но и что-то получаешь взамен. Еще это новые знакомства. Что касается меня, я бы в будущем хотела связать свою карьеру с PSI или другой общественной организацией, которая работает в этом направлении.

Изменилось ли отношение к этой работе за 2 года?
Конечно. Но прежде всего изменилась я сама. Я была довольно робкая. А теперь умею общаться, умею заинтересовать людей. Не знаю, как бы иначе я этому научилась. Андрей Краснянский,
Благотворительный фонд помощи преданным

В его квартире, служащей ему и офисом, собираются все обиженные. Фонд выиграл конкурс на лучшую социальную рекламу, объявленный департаментом внутренней политики города. По заявке, поданной фондом, лучшая реклама — это лозунг пожелания счастья всем окружающим. Андрей взвалил тяготы спасения всех преданных на себя одного. Но это не избавляет его от желания найти сторонников и вовлечь в свое дело добровольцев.

Организовав фонд, вы преследуете еще какие-то цели помимо помощи отдельным людям?
Да! Цель — воспитать в себе уважение к законам жизни. Возможно, привлечь внимание к существованию проблемы предательства и возбудить желание у общества решать эту проблему. И далее совместными усилиями найти методы решения.

Почему решили помогать именно преданным?
Стал замечать, что вокруг меня есть не только любящие меня люди, но и равнодушные ко мне, даже есть вредные и злые. Я не мог понять, почему это так. Но продолжал жить. Однако дальше баланс добрых и злых людей в моем окружении стал меняться не в пользу добрых. Я стал считать, что меня стали часто предавать, особенно больно было предательство со стороны близких мне людей.

Что вы называете предательством и как его избежать?
Мое определение предательства — это когда кто-то не выполнил по отношению ко мне предписанных ему обязательств. Для того чтобы избежать предательства, необходимо попытаться дать ответы на несколько вопросов. Первый вопрос «кто я?», второй — «что за мир меня окружает?», третий — «кто управляет этим миром?» и четвертый — «в каких мы все взаимоотношениях между собой: я, мир и управляющий миром?» Вот практически и все, что человеку нужно знать.

262 8822, ул. Чайкиной, д. 3а, оф. 82 

Ирина Симоненко,

благотворительный фонд «Орал»

Благотворительный фонд «Орал» открылся около 9 лет назад под руководством Симоненко Ирины Евгеньевны, самостоятельно воспитавшей ребенка-инвалида и столкнувшейся с переживаниями самих детей. На его базе с 2000 года работает семейный Дом юношества «Новый мир». Постоянный приют здесь нашли уже около 20 ребят, чья жизнь зависит от того, насколько общество небезразлично к их судьбам. Но также благотворительный фонд «Орал» открывает двери для женщин, чье будущее, а иногда и жизнь, находится под угрозой. Некоторых семейная жестокость побудила покинуть уютные дома и поселиться в реабилитационном приюте. Теперь эти женщины не только защищены, но и являются волонтерами фонда по поддержке детей и организации их досуга.
В результате благотворительной акции компании British Airways на базе семейного Дома юношества было создано фермерское хозяйство, которое кормит ребят и учит привыкать к самообслуживанию. Все вроде хорошо, вот только здание приюта в 1100 кв. м нуждается в реконструкции и оснащении необходимым оборудованием и мебелью. Это бы позволило принять в приют еще больше нуждающихся в помощи детей, в том числе детей с отставанием в умственном и психическом развитии из каскеленского детского дома.

Всегда знали, что будете заниматься благотворительностью и создадите фонд?
Если бы мне чуть больше 10 лет назад сказали, чем я буду заниматься, я бы не поверила. Я ведь всю жизнь мечтала стать музыкантом, да я и стала им. Но в свое время у меня начались в жизни серьезные проблемы: мой первый ребенок чуть не погиб при рождении и остался инвалидом. И я начала свой новый путь — путь к Богу. Теперь во всем этом моя жизнь.

С какими трудностями пришлось столкнуться при образовании фонда и приюта?
Первоначальной моей целью было открытие приюта для бездомных людей или семейного детского дома для выпускников интерната. Я думала перехватить их в тот момент, пока они не стали бомжами. Но в акимате на мой запрос ответили, что мне детей не дадут, потому что я не смогу дать им такого обеспечения, как в интернате государственного типа. Да, не было у меня ни необходимых жилищных условий, ни $120 000, для того чтобы выкупить здание заброшенного детского сада. В конце концов нам выделили здание радиоцентра. Оказалось, для того, чтобы просто закрепить его за кем-то, так как оно было бесхозным. Сейчас я пытаюсь получить право на землю, где мы живем. Но нам выделили участок земли, за границами которого остались наши огороды и даже помещения.

И тем не менее реабилитационный приют существует, здесь живут бездомные, дети-сироты..
Юридически уже 4 года даже действует семейный детский дом. А бездомные — это самая искалеченная категория нуждающихся. У нас вопрос с сиротами очень неопределенный. С одной стороны, все жалеют их и хотят всячески создать условия для того, чтобы они не чувствовали себя изгоями. С другой стороны, у человека всегда есть тяга к личному — своей семье и дому. Те дети, которые ко мне приходили, хотели иметь дом и семью, но их среда обитания, я имею в виду интернат, настолько их искалечила, что судьбы этих детей очень сильно трансформировались. А изменить их жизнь — это титанический труд.

Ваш семейный приют меняет жизнь?
Наш дом — это одна большая семья, почему я его и называю семейным реабилитационным приютом. За время существования фонда уже около 3000 человек получили помощь, возможность бесплатно жить и пройти реабилитацию от алкоголизма и наркомании.

А попасть к вам может любой желающий, нуждающийся в помощи?
Главным условием проживания людей в приюте является их острое кризисное состояние. Второе условие — добровольное подчинение семейным правилам: проходить трудовую реабилитацию, обслуживать себя, не конфликтовать, не пить, не курить и не колоться. То есть жить как в нормальной обычной семье, где каждый имеет свои обязанности.

Сложно, наверное, находить общий язык с совершенно незнакомыми людьми…
Люди приходят совсем бесцельные. Они, как листья на ветру, летают и не знают, где приземлиться. Я призываю их не к бурной деятельности, а просто обратиться внутрь своего сердца и решить, чего они от жизни хотят и что их влечет. Я, как психолог, помогаю им в этом. Общепринятое название этому — консультация, но у нас проходит это все в виде дружеской беседы во время завтрака, например. Порой бьешься с людьми годами, смотришь, а они падают в ту самую лужу, откуда пытались встать, и плещутся в ней. Есть люди, которые еще «на плаву», но хотят руки сложить и двигаться дальше не желают.



290 2231, ул. Остроумова, 47