Интервью: Александр Морфов

Поставить Дюрренматта предложил Марк Анатольевич Захаров?

Предложение шло от меня. Я очень люблю эту пьесу, и мне показалось, что в «Ленкоме» есть люди, с которыми можно ее поставить. Многие актеры из компании «Кукушки» перешли в новую постановку: Ваня Агапов, Саша Сирин, Андрей Леонов, Андрей Соколов, Александр Лазарев, который, на мой взгляд, после работы в «Кукушке» очень сильно вырос, стал зрелым, глубоким артистом. Главную героиню репетируют Маша Миронова и Олеся Железняк. Мне очень повезло с актерами. Многие из них готовы работать в незаметной массовке со всей душой. И что немаловажно — у них выработано чувство темпоритма, которого мне не хватает в других театрах. Они умеют играть быстро, не распускаясь в лишней психологии. Дюрренматт и предлагает нам такой театр, в котором все как будто маски, но в тоже время очень настоящие.

Мне кажется, что история, написанная Дюрренматтом, очень современна.

Да. Сейчас в России ситуация похожа на Европу после Второй мировой войны. Когда не отдельные люди, а города теряют возможность жить. И в этой ужасающей бедности первое, что ломается у человека, это его мораль, она становится разменной монетой. Поэтому основной вопрос, который нас занимал, — можно ли остаться человеком во внеморальном обществе, сохранить свою нравственность, когда реальна перспектива остаться с детьми на улице.

Дюрренматт называл свою пьесу злой, но считал, что в ней нужно искать гуманизм.

Показывая зло, он хочет заставить людей задуматься об отсутствии гуманизма. То есть через антитезу он хочет доказать свою тезу, что на самом деле человек может превозмочь апокалипсис — потерю души. В этом, я думаю, его хитрость. Такие уловки он задает не раз. Когда речь идет о серьезных вещах, можно впечатлить зрителей только через юмор, доброту, а не подчеркивая зло.

Из названия спектакля исчезло определение «старая». Для вас не важен возраст героини?

Я умышленно хотел снять тему возраста. Когда 40-летняя женщина принимает решение уничтожить весь город — это гораздо чудовищнее. Если ей 80 лет, все можно списать на старческий маразм.

Вы можете чем-то оправдать такой поступок героини?

Как мне кажется, у человека есть единственная мечта — быть счастливым, и, когда у него отнимают это право, он становится чудовищем. У Клары отняли любовь, город ее выгнал, ребенок умер — она потеряла всю мотивацию быть человеком. Как мне кажется, на самом-то деле Клара мечтала только об одном — о покаянии, о том, чтобы у нее попросили прощения. Спровоцировав ситуацию, она сама не предполагала, что все так закончится. Мы с Машей спорили именно по этому вопросу: я хотел, чтобы героиня была жестче, а Маша говорила, что она живой, глубоко несчастный человек. Сам Дюрренматт говорит о Кларе, что она маска, которая не меняется от начала до конца. Но кому это интересно смотреть и кому играть? Если бы я ставил в другом театре и при других обстоятельствах, я бы сделал ее куклой, тогда бы это было совсем другое решение.