«Нельзя жить совсем без розовых очков»

— Каково работать с такой актрисой, как Неелова?

— На сцене мы мать и дочь, а за кулисами — коллеги. Для меня это общение с актрисой-легендой — гигантский опыт. Марина Мстиславовна всегда отстаивает свою позицию, может даже спорить с режиссером — Туфаном Имамутдиновым, и у нее всегда есть логическое объяснение всем своим предложениям. Естественно, когда перед тобой подобный пример, происходит некоторая переоценка всей системы собственной работы.

— Ваша героиня живет в придуманном мире своего «стеклянного зверинца». На ваш взгляд, бегство от реальности — правильный путь?

— Убегать в придуманный мир сегодня несовременно — приходится «хватать» и приспосабливаться, чтобы выжить. К сожалению, люди сейчас гасят свои чувства. А нельзя жить совсем без розовых очков, иначе что-то в тебе черствеет. У каждого в пьесе Уильямса есть свой хрупкий мир. Фантазии Аманды — ее «стеклянный зверинец», для Тома — это поэзия. Лаура просто ближе всех к иллюзорному миру. Но каждому человеку реальность не дает углубиться в сферу фантазий. И «стеклянный зверинец» каждого человека разбивается.

— Пьеса Уильямса — это воспоминание состоявшегося писателя Тома о своей трудной юности и странной семье. А как сыграть воспоминание?

— Я как актриса играю настоящий момент, а режиссер своими средствами выстраивает действие как воспоминания Тома. Он совмещает две реальности — прошлое и настоящее. И мне это режиссерское решение кажется очень интересным.

— Но это будут «американские» воспоминания?

— «Американское» — это антураж. Для меня есть только человек с его проблемами. Такие есть и в Уругвае, и в Мексике, и в России. Правда, режиссеру и художнику было важно, что действие происходит именно в Америке, и ее отдельные приметы будут присутствовать. Например, у меня платье абсолютно американское, купленное в винтажном магазине в США.

— Вы — актриса репертуарного театра. Как вам работалось в театре проектном?

— Я не понимаю, что такое проектный театр. В Театре Наций есть свой репертуар, в нем все приспособлено для того, чтобы выпустить качественный спектакль, в каждом цехе работают только профессионалы. При этом существует и некая студийность, «неравнодушие» ко всему, что происходит. И это очень ценно. Репетируя, мы могли задерживаться до глубокой ночи. Все шли нам навстречу, чтобы мы могли работать так, как нам удобно.

— В начале марта у вас премьера весенняя? Надежда есть?

— У нас все время идет дождь. Действие происходит, скорее, осенью. Но сразу после осени для каждого персонажа наступит другое время года. Для Аманды — зима, а для Лауры — весна: просветление и надежда в финале. Том думает, что уходит в лето, но, как показывает его жизнь, не может избавиться от своих воспоминаний: невозможно избавиться от нерешенных проблем или забыть их…

Фото Михаила Гутермана