«Возвращается мягкий застой»
— Даже не знаю, как спросить — почему вы сделали что-то через столько лет или почему ничего не делали так долго — но это ведь одно и то же?
— Все эти годы я хотел сделать что-то неторопливое. Вот и не торопился. Скажем, тибетские рамы я привез девять лет назад из первого большого путешествия — в монастырь Сера, недалеко от Лхасы, где было антикитайское восстание. Потрясающие резчики из поколения в поколение режут там алтари. Я попросил их вырезать мне такие рамы, чтобы можно было сосредоточиться на чистом пространстве медитации. Казалось, именно рама идеально подходит для этого и я на пороге нового открытия. Два года их везли в Москву, и, когда привезли, оказалось, что ситуация не работает. То, что в Гималаях было интригующей, звенящей пустотой, в центре Москвы превратилось в декоративный предмет Я стал размышлять о том, что такое вообще рама и обрамление, не есть ли оно самое главное в понимании предмета. Крутил в голове эту идею. А после того как сделал выставку «Верю», тема религиозной сакральности совсем отошла, сменилась интересом к парасакральным практикам, в том числе к искусству, эстетике. Осталось там что-нибудь от священных жертв Аполлону? Начал делать оперы, «пространственные литургии» — такие церемонии, которые вводят человека в особого рода состояния. Не очень получалось, не понятно пока, осталось или нет…
— Ну ладно, а время тоже можно «взять в рамы»?
— Год назад, как раз когда случился суд над Pussy Riot, по-моему, завершился важный цикл, который начался в 1991 году. Перформансы 1990-х — это ведь была попытка вовлечь массы в искусство улицы, продолжение практик, которые начали еще футуристы сто лет назад. Pussy Riot, похоже, завершили этот процесс — их перформанс прозвучал неожиданно громко, был услышан во всем мире, о нашем современном искусстве узнали все. Все сошлось. Они поставили точку, завершив большой круг от 19 августа до 19 августа — ровно 21 год. Эта ситуация требует обрамления. Хочется понять, что произошло. Действительно, что изменилось? Мы видим очередной недолговечный фейк или то, что реально существует и никуда не уйдет? И какую раму художник должен предложить, когда формализм существует рядом с активизмом, а приемы и жанры — с ощущением бесформенного трепетания этой жизни? Сейчас сложнее, чем сто лет назад, когда появился «Черный квадрат». Сейчас нет былой уверенности в символах, любое содержание расплывается, разлетается, становится хлипким и неуловимым. Но можно собрать обрывки, клочки смысла, попробовать сделать какую-то раму, обрамить все это… Вот так и появилось это полупустое пространство в центре, но с пластическим комментарием по краям из значимых и узнаваемых образов.
— Что нового в этой ситуации?
— Да нет ничего нового — возвращается мягкий застой, власть становится брежневской. Мы опять рождены, чтоб старую сказку сделать былью. Появилась уникальная возможность — второй раз войти в ту же воду. Может, в другую волну. Все же волнами развивается…