Кодекс гения-донжуана
Фильм «Мой муж — гений» посвящен Льву Ландау — нобелевскому лауреату, академику и известному на весь СССР ловеласу — и снят по мемуарам его жены. Выход ее книги наделал много шуму в академической среде, выход ленты на ТВ грозит вывести скандал на всероссийский уровень.
В фильме «Мой муж — гений», вызвавшем скандал в академической среде еще до показа на ТВ, Ксения Громова играет жену академика Льва Ландау.
Фильм снят по книге Коры Ландау-Дробанцевой «Как мы жили». Это пронзительные, эмоциональные и очень субъективные воспоминания. В общем, понятно, почему всполошились академики: многие из них выглядят там не самым лучшим образом…
А мне не понятно. Все отношения героев внутри академического круга по большому счету остались за кадром. Мы делали фильм об огромной любви двух людей. Гениальный физик Лев Ландау был очень неординарным человеком и в быту, подходить к нему со стандартными мерками просто неприемлемо. Но общество любое отклонение от норм воспринимает как дикость. Я присутствовала на записи «Закрытого показа», слушала дискуссию и даже подумала, что сегодня сыграла бы Кору по-другому, сделала бы ее более рефлексирующей. Потому что я бы, например, не смогла выдержать среду, в которой она жила.
Читая книгу, я все время задавала себе вопрос: была ли она по-настоящему счастлива?
Думаю, да. У нее была эмоциональная и насыщенная жизнь, со взлетами и падениями. Она даже пыталась покончить с собой, чего в книге, кстати, нет. Счастье — сиюминутно, и зачастую мы понимаем, что были счастливы, лишь по прошествии времени. Кора жила на полную катушку. И очень тосковала, когда счастье покинуло ее. Ее счастье — это ее Дау.
Судя по всему, он был непростым человеком, чего стоит его «Брачный контракт о ненападении», идея о свободе супругов и успешное претворение ее в жизнь — он не стеснялся своих любовниц приводить в дом. А еще он мечтал, чтобы Кора тоже завела себе любовника…
Да, эти мысли приводили его в восторг. Кстати, любовниц у Дау было не так уж много — пальцев одной руки хватит, и все эти отношения были длительными — по три-пять лет. Конечно, Кора ревновала, но пыталась задушить в себе эту ревность, и вовсе не из-за штрафов, которые были приняты в семье за эту «провинность». Просто потому, что действительно стремилась мужа радовать, оберегать от негативных эмоций, вот и внушала себе, что ревность унижает человека. С другой стороны, эти двое — Дау и его жена — думали, что в любви возможны какие-то игры, договоры и компромиссы, и оказались заложниками собственных мыслей. «Не получилось у меня стать куртизанкой», — с горечью говорит Кора. С горечью, потому что это действительно могло бы порадовать мужа.
Кора пишет, что Дау сам познакомил ее с человеком, которого вскоре стали считать ее любовником. Но, насколько я поняла, она так и не смогла изменить мужу, и даже когда они поехали вместе на курорт на деньги, щедро выделенные Ландау, каждый из них жил там своей жизнью…
В фильме есть сцена, где она после свидания моется в ванной, так что вопрос остается открытым — было, не было. Мы здесь отступили от книжки, сделали некое допущение. В любом случае она не предавала своего Дау, разве что безрезультатно пыталась вызвать в нем ревность. Он ведь говорил ей: «Я люблю тебя одну, наша любовь — вселенная, все остальное просто страсть, и освоение других женщин не должно мешать нашему счастью». Она прикидывалась, что смирилась. Ведь его невозможно было переубедить: он совершенно серьезно собирался нести эту идею в массы и всячески поддерживал академиков, которые изменяли своим женам. В том числе и материально. Он искренне считал, что так можно сделать скучную жизнь красивой и продлить любовь.
Судить других — просто, попытаться понять — гораздо труднее. На ваш взгляд, Кора нуждается в оправдании?
Для нас вопрос оправдания вообще не стоял. Общение с гением — это уникальный опыт, который не каждому дан. Тем более любовь к гению на протяжении долгих лет. Эта работа захватила меня сразу и целиком. Несмотря на то что я довольно много снималась, кино не принесло мне ни удовлетворения, ни славы. Я перестала ходить на кастинги и поставила жирную точку в своей кинокарьере. Но когда позвонили и предложили эту роль, я почему-то откликнулась. Меня сначала заворожило само имя — Кора. Согласитесь, есть в нем что-то такое неземное… Прочитав книжку, прониклась к этой женщине и настолько погрузилась в ее жизнь, что даже бросила курить — она не выносила табачного дыма. Я сразу встала на ее сторону, а книжка стала путеводителем в ее внутренний мир, дала возможность понять скрытые пружины ее поступков. Мне в этом очень помог Михаил Чехов, которого я считаю своим учителем, лучшие уроки актерского мастерства я получила из его книг. Мораль, свои собственные эмоции и размышления я сразу отринула — чтоб не мешали.
Автокатастрофа, в которую попал Ландау, по сути, сломала жизнь обоим…
Я много думала об этом. Мне кажется, что авария была послана им как испытание. Он ведь ехал в Дубну спасать свою племянницу, которая под воздействием его теории о свободной любви бросила мужа, друга Дау, и ребенка и ушла к любовнику. В машине было жарко, Дау снял шубу и шапку, которые могли бы самортизировать удар. Но удивительно: и академик Судаков, который был за рулем, и его жена Вера, которая в прошлом была любовницей Ландау, отделались ушибами. Не разбились даже яйца, которые они везли с собой. А сама авария произошла в тот момент, когда, мне кажется, Кора созрела для того, чтобы уйти от мужа. Кощунственно звучит, но это несчастье продлило их любовь, которая стала еще более жертвенной. Только теперь Корина жертва была не в том, чтобы терпеть любовниц, а в том, чтобы продолжать любить больного человека и делать все, чтобы он вернулся к нормальной жизни. Академики возненавидели Кору, говорили, что она полтора месяца, пока Ландау был в коме, не навещала его в больнице… Но никто из них не говорит, что в больнице они выдавали за жену Ландау его последнюю любовницу. Больше того, в те дни Кора сама попала в больницу, ей дважды удалили одну и ту же опухоль и в результате отняли грудь. Медсестра, которая присутствовала при том, как Кора первый раз пришла в больницу, говорит, что выглядела она очень плохо — «краше в гроб кладут». В тот момент ей было наплевать на себя, она оказалась практически единственной, кто верил, что Дау сможет вернуться к работе. Даже его ближайший друг и ученик Евгений Лившиц опустил руки. Конечно, к жизни Ландау вернул каторжный труд врачей всего мира, но не в меньшей степени любовь Коры и ее вера.
Фильм, насколько я поняла, упрекают в пошлости.
Напрасно. Ни одно из определений пошлости не характеризует наш фильм. Скорее, характеризует скандал, который разгорелся вокруг. Ни в книге, ни в картине нет и намека на грубость, грязь или цинизм. Самое большее, что мы позволили на экране, — появление Коры в платье с открытой спиной. Противники картины, поднявшие бурю в интернете, с одной стороны — привлекли зрителей, с другой стороны — те, кто будет смотреть фильм в расчете на клубничку, будут разочарованы — ничего подобного тут нет.
Я так и не могу ответить для себя на вопрос, правильно ли поступила Кора, написав такие мемуары. Сергей Капица приводит слова своей матери, которые она сказала Коре, прочитав рукопись: «Понимаю, что это ваша исповедь, вам надо было это высказать, но заклинаю, чтобы никто никогда эту книгу не видел. Это сугубо частное дело вашей семьи».
Эти воспоминания помогли Коре выжить. Она писала их десять лет без всякой надежды на публикацию. Закончив, тяжело заболела и умерла. Книга была опубликована спустя много лет. И по сравнению с тем, что пишут сегодня каждый день в газетах про звезд, она целомудренна донельзя. Сам Ландау не терпел ложь в любых ее проявлениях, последние слова, которые он произнес перед смертью: «Все же я хорошо прожил жизнь. Мне всегда все удавалось». Он был гениальным физиком, неординарным человеком и большим озорником с хорошим чувством юмора. Мне кажется, ему бы понравилась книга. И уж во всяком случае, следуя своей теории, он не стал бы посягать на свободу личности, угрожая запретом. Про фильм ничего сказать пока не могу — судить зрителям, но мы делали его чистыми руками и с большой любовью и уважением к этим людям. Думаю, будет интересно посмотреть и дискуссию в рамках «Закрытого показа», в которой и сторонники, и противники фильма высказали свое мнение.
Анастасия Ниточкина
Мой муж — гений
Пт 14 ноября, 21.30—1.30, Первый
В начало
Дау великолепный
Документальный фильм Льва Николаева расскажет ученую биографию Льва Ландау.
В 1962 году Ландау была вручена Нобелевская премия. Из-за болезни он не мог отправиться в Швецию, и впервые были нарушены все правила — премия была вручена в больнице. Сегодня нет ни одного раздела теоретической физики, в который бы Ландау не внес свой вклад: поистине это был «целый институт теоретической физики» в маленьком, тщедушном теле, которое сам он называл «теловычитанием».
Лев Ландау закончил школу в 13 лет. В 14 стал студентом Бакинского университета. В 16 был отправлен в Ленинградский университет с сопроводительным письмом: «Будущий гений…» В 18 лет первой научной статьей заявил о себе как о сильном теоретике, поступил в аспирантуру к Иоффе и стал чуть ли не единственным, кто не смог ужиться с добрейшим Абрамом Федоровичем. А тот отправил его на три года стажироваться за границу. Там Ландау жадно учился, бравировал просоветской позицией, ходил в красном пиджаке и обрел учителя и друга на всю жизнь — самого Нильса Бора.
В 1934-м в Харькове он создал собственную школу теоретической физики и добился любви первой харьковской красавицы Конкордии Дробанцевой. В 1937 году по приглашению Петра Капицы возглавил отдел теоретической физики во вновь созданном Институте физических проблем в Москве. И вскоре — арест по ложному обвинению. Но Капица пошел в Кремль и добился освобождения Ландау. За год в тюрьме Ландау создал четыре теоретические работы без бумаги и карандаша — все формулы он держал в уме.
Дау великолепный
Чт 13 ноября, 22.30—23.30, сб 15 ноября, 14.00—15.00, Первый
В начало
В начало
В начало
В начало