Блум
Не люблю пиар и все, что с ним связано. Сплошной обман.
Звонит мне тут один мой приятель говорит: «Соничева, дело есть, и ты одна можешь нам помочь». «Ну что у вас там?» — спрашиваю. «Ты понимаешь, дело в том, что в Москву приезжает Орландо Блум, и…» Я сразу же в трубку ору: «Я согласна!!!» И каким-то чудесным образом оказываюсь на следующий день на Васильевском спуске в компании еще двухсот таких же согласных на все журналистов, репортеров, фотографов светской хроники и прочих прожекторов столичной околокультурной жизни. Все мы пришли посмотреть, как блистательный голливудский актер будет тестировать новый «Лендровер».
Просторный зал шатра из металлоконструкций был условно разделен красной ленточкой на две части, одна из которых тут же стала «випом». Там толпились многочисленные отечественные звезды. Некоторые из них под чутким руководством инструктора тут же осваивали искусство экстремального управления внедорожником — как в цирке, поднимались на высоченные металлические «качели», переваливались на другую сторону и как один благополучно скатывались вниз ко всеобщему ликованию. А потом все как один твердили: «Машина все делает сама! Вот так вот едешь, едешь, а потом бац — и уже небо!»
Фуршет, который, впрочем, состоял из вполне приличных закусок и ну просто замечательного вина, быстро закончился, по крайней мере для журналистов. «Видимо, ждут Блума», — пробормотал какой-то светский хроникер. «А вот интересно, — недовольно заворчал кто-то, — почему это звезды могут пролезть под красной ленточкой на нашу сторону и пожрать с нашего фуршетного стола, а мы к ним не можем?!» Ему тут же со всех сторон стали объяснять, что «это же звезды, они же всю свою жизнь положили на наковальню искусства, чтобы потом иметь эту свободу перемещения». Кто-то сказал, что Блум прилетел в Москву еще вчера, и, наверное, у него похмелье.
Наконец над нами сжалились и возобновили вино — все стали пить, заливая вынужденное безделье. Блум все не ехал. В толпе журналистов поползли слухи о его ориентации. Потом выяснилось, что просто кто-то недоволен его опозданием и слово «пидорас» употреблялось в переносном смысле. Я стремительно напивалась и уже плохо выговаривала название издания, для которого пишу. Ноги заплетались не хуже языка. В какой-то момент дали горячее. Все послушно выстроились в длинную очередь и стали напоминать пингвинов в зоопарке.
Я пошла искать туалет. И вот, ломлюсь я в биотуалет, чуть ли не у подножия Василия Блаженного, а там занято! Я ломлюсь, ломлюсь… Открывается дверь — передо мной Орландо Блум. Скромно так одет. Улыбается.
Я тут же забыла, зачем пришла. Стала вспоминать все английские слова, которые только знала. Кроме «летс гоу» ничего не вспомнила. Но, к моему удивлению, Орландо быстро сообразил, что я имею в виду. Взял меня за руку, и мы с ним побежали к моей машине. Я снова ездила пьяная, но мне было совсем не страшно — ведь со мной был один из самых красивых мужчин планеты…
Секса, к сожалению, я не помню. Но, может, это и к лучшему. Ведь когда я проснулась, то увидела рядом с собой какого-то незнакомого парня, который представился Кириллом и спросил, почему я вчера всю ночь разговаривала с ним по-английски. Я не нашла, что ответить.