«Свожу людей с ума»
— В ваших ранних работах чувствуется очень свободный, анархический образ мысли…
— Я бы все же сказал — артистический.
— И артистический, конечно. Но главное — раскрепощенный. Вы изменились после того, как стали знаменитым художником с музейными выставками, аукционами, когда за работы стали платить огромные деньги? Можно совместить свободу со статусом живой легенды?
— Разумеется, я ценю признание. Но я не работаю за почести, просто рад им, и если кто-то предложит мне Нобелевскую премию, наверное, соглашусь ее получить. Но не сказал бы, что мечтаю об этом во сне. Я — американец в первом поколении, начал заниматься искусством, когда учился в школе, и был очень горд, когда смог показать отцу то, что я делаю. А он спросил: «И это приносит доход?»
— Родители — это важно, а мнение публики имеет значение?
— Конечно, как и любой другой художник, я не делаю искусство только для себя — выставляю, показываю свои работы… И мнение публики очень важно.
— Практически все ваши работы построены на парадоксах. Почему?
— Это естественный для меня образ мыслей. Понимаю, что все время свожу людей с ума — близких и друзей, во всем вижу противоречия и не верю в существование единственной истины. Считаю, что всегда может быть другая точка зрения. Помню, как-то раз зашел домой к одному известному нью-йоркскому критику — у него замечательная библиотека, а к стене прикреплена кнопкой записка: «…но с другой стороны». С другой стороны бывает и это, и это… Важно быть открытым.
— Вы когда-то сожгли все свои ранние абстрактные картины. Жизнь была бы другой, если бы вы этого не сделали?
— Ничего бы не изменилось, просто тратил бы большие деньги на хранение.