Что-то не так с Кевином

Пока Кевин (Эзра Миллер) сидит в тюрьме, в том числе и за то, что учинил кровавую баню в школьном спортзале, его мать Ева (Тильда Суинтон), некогда успешная писательница, пытается как-то жить дальше. Это не так уж легко, когда ты потеряла все и всех, кто тебе дорог. Когда соседи каждый день заливают твое крыльцо алой краской, а незнакомцы отвешивают оплеухи на улице. Когда ты вынуждена прикладывать невероятные усилия для того, чтобы изо дня в день заставлять себя просыпаться. Ева оглядывается назад, пытается рассмотреть свою семейную жизнь в ретроспективе и понять, что и когда она сделала не так. Как же так вышло, что она взрастила и выпестовала это исчадие ада. Шотландка Линн Рэмзи не снимала почти декаду, а до этого убедительно поймала отражение мира в глазах сначала подростка («Крысолов»), а потом одинокой кассирши («Моверн Каллар»). В своем новом фильме Рэмзи прядет свое габаритное (а бестселлер-первоисточник Лайонела Шрайвера представляет собой внушительный, словоохотливый том) полотно мелкими мохнатыми стежками, складывая картинку из прерывистых, часто размытых, но неизменно прекрасных кадров. Первые полчаса она обрисовывает экспозицию деликатными намеками, так что даже самому пытливому зрителю не вполне понятно, что (и, главное, когда) происходит на экране. Упоенно играя в художника-импрессиониста, Линн Рэмзи параллельно ведет фрейдистское расследование и пытается найти ответ на вопрос — в самом деле, что же не так с Кевином? Но повествование ведется от лица растерянной и подавленной матери — и мотивировки сына так и тонут среди химер ее помутненного сознания. Малолетний убийца предстает необъяснимым злом, эдаким подросшим Дэмиеном из «Омена» — кажется, что, если обрить ему затылок, можно будет увидеть родимое пятно в виде трех шестерок. Но материнская слепота, как известно, одинаково распространяется и на любовь, и на ненависть, и на элементарное непонимание. Размывая под ногами героини Суинтон (даже еще более прекрасной, чем всегда) почву, водя ее за нос дешевыми отговорками навроде подростковых бунтов и юношеской мизантропии, Рэмзи в итоге просто сведет мать и ее ребенка лицом к лицу. Безучастная мать, конечно же, наконец поймет, кого надо корить за все — и в том числе за то, что вопрос «Зачем ты это сделал, Кевин?» прозвучал слишком поздно. Он ведь уже и не помнит, два года прошло.