Стыд

То, что во многом и спровоцировало шумиху вокруг «Стыда» («Майкл, да этим можно играть в гольф», — шутил, обращаясь к артисту Фассбендеру, Клуни), происходит уже на четвертой минуте фильма. Обнаженный Фассбендер идет в душ, камера как бы невзначай выхватывает его гениталии. Что сказать, Фассбендер в порядке. Чего не скажешь о его персонаже — нью-йоркский клерк Брэндон призраком движется вдоль вертикалей манхэттенских высоток, оживая (но не изменяя сдержанного выражения лица) только при виде симпатичных коленок в метро. Шлюхи, случайные знакомые, просто прохожие, хардкор-порно, секс-видеочаты, мастурбация в душе и офисном туалете — словом, если здесь можно говорить о зависимости, то Брэндон настоящий системщик. Тем, кто не знаком с методами афрошотландского видеоартиста Стива Маккуина (чей кинодебют «Голод» с тем же Фассбендером использовал тело актера прямо противоположным образом — вместо инструмента самоугнетения оно, медленно умирая, служило освобождению), представление о них дается в первом же кадре. В нем Фассбендер лежит на мятых простынях гольбейновским натурщиком — и Маккуин держит этот план достаточно долго, чтобы не было сомнений в серьезности его намерений. «Стыд» и правда кино подчеркнуто высокохудожественное. Маккуин почти не изменяет стылому, созерцательному ритму, встраивает трахающиеся фигурки в фаллоцентричные нью-йоркские панорамы, наконец, вдруг заходится в монтажной истерике, снимая эпизод жесткого менаж-а-труа. На деле это артистическое трюкачество подменяет собой и содержание, и сущность «Стыда». Та же сцена секса втроем залита светом ровно так, как принято в девичьих ромкомах. Позы, принимаемые героем, когда у него вдруг не встает, в равной степени напоминают об экспрессионистской скульптуре и рекламе строго мужских лекарств. То же и с драматургией — Фассбендер, конечно, изо всех сил пытается намекать на то, что под внешней собранностью кроется коллекция психотравм и неврозов, но Маккуин упрямо показывает его человеком-функцией без прошлого и будущего, все существо которого сводится к зуду в паху. И если кто не понял, что это по-кафкиански страшная жизнь, то на разные формулировки этой нехитрой идеи режиссер тратит примерно час экранного времени. Поводом для краха брэндоновской системы и вовсе становится такой поворот сюжета, как приезд суицидальной сестры (Кэри Маллиган), даже самое нелогичное поведение которой оправдывается лишь общей экзальтированностью. И с высокопарностью, и с изменами хорошему вкусу можно было бы смириться — если бы, заводя героя в тупик, Маккуин подразумевал хоть какое-то искупление. Но нет, кажется, все это — просто чтобы опустить Фассбендера на колени. Возможно, что-то объяснит тот факт, что подлинное сексуальное напряжение «Стыд» транслирует лишь раз — когда его уже пристыженный, одуревший герой расстегивает брюки перед пухлыми губами какого-то негра.