«Мы еще похулиганим!»
— Сложно представить, что тебе 50 лет…
— Не я первый, кому трудно представить, что уже 50 лет.
— Для меня эта дата очень теоретическая.
— Она не теоретическая. Это этапная цифра. Человечество определяет для себя традиции, вехи, меры… Я помню, как праздновали 50-летие моего папы на сцене МХАТа. И Высоцкий там пел, и Райкин выступал. Круто было…
«ЗАПОЙ с Михаилом Ефремовым», 22 ноября, 20.00, «Крокус Сити Холл». Подробнее здесь
— Что будет на твоем «Запое»? Кто будет выступать?
— Будут разные люди петь свои песни. А я буду петь вместе с ними. И мы попробуем поменять некоторые тексты. Если помнишь, мы с Мазаем уже пели «До свиданья, папа» — вот в таком духе. Из артистов будут Гарик Сукачев, Дмитрий Харатьян, Леонид Парфенов, Вася Обломов. Кое-кого не стану называть — готовлю сюрприз. Дмитрий Быков и Андрей Орлов пишут «слова».
— Будет вечер пародий?
— Нет, будет капустник! Это не пародийный ход, а «капустный»! Ну, имеет же человек в 50 лет право спеть с «Чайфами», с «Би-2», с тем же Гариком…
— Это после спектакля «Анархия» в «Современнике», где ты играл звезду панк-рока и шумел на гитаре, желание возникло?
— Ага, я же понял, что могу быть фронтменом. Но не только после «Анархии». В «Господине хорошем» я тоже много пел. Там же был так называемый «*ля-мажор». Так что у меня большой «запойный» репертуар.
— Тогда сразу перескочим к «Господину хорошему» и «Гражданину поэту». Вы с журналистом и продюсером Андреем Васильевым и поэтом и писателем Дмитрием Быковым стали делать поэтические пародии на злобу дня — и оба проекта ошеломляюще выстрелили.
— Выстрелил, конечно, в первую очередь «Гражданин поэт»! Который, честно говоря, был сделан как прикол. Это не было проектом, а так — оп-ля-ля! И мы сами немного обалдели от количества просмотров. Сначала были десятки тысяч, потом — сотни тысяч, а «Путин и мужик» вообще собрал миллионы. Потом пошли концерты, Вера Кричевская сняла про нас фильм «Прогон года» плюс вышла книга с диском. И получился такой законченный проект. А «Господину хорошему» немного не хватило, хотя мне с моей внутренней кухней эта история была более близка. Там после 30 поэтов уже стало не так интересно. А здесь всегда были новые образы.
— Ну, с Евтушенко еще само стихотворение было замечательное.
— Вокруг этого выпуска был скандал?
— Да, собственно, никакого скандала не было. Просто Наташа Синдеева посоветовалась с Натальей Тимаковой, которая была пресс-секретарем президента. А когда ты так или иначе обращаешься к власти, это уже не политическая сатира.
— Какое было ощущение, когда вы все это делали?
— Удивление! Мы были дико удивлены, не подозревали, что поэзия может быть так популярна.
— Потому что это было свежо, умно, остро. Люди не думали, что так можно… Недавно тебя приглашал Иван Ургант в свою передачу, он подшучивал, что ты очень много снимаешься…
— Да, «Наверно, меньше на земле армян, чем фильмов, где играл Джигарханян». Просто мы работящие люди с Арменом Борисовичем! Хоть у меня репутация алкоголика, а у него — мудреца, мы оба очень работящие.
— То есть кино для тебя превратилось в такую ежедневную работу.
— Ну конечно, это работа! А что же еще! Дело в том, что кино не может быть актерским искусством! В кино важнее сосредоточенность, там актерского мало. Вот здесь я шаг должен сделать, здесь повернуться, здесь реплику сказать… Это больше ремесло. Хотя, когда я снимался у Сергея Соловьева вместе с Даниэлем Ольбрыхским, я наблюдал, как он собирается по команде «Мотор!» и какая от него начинает исходить энергия. Вот это, конечно, искусство! Я хотел бы так уметь.
— У тебя есть амплуа?
— Нет у меня амплуа.
— А банкир, который любит выпить?
— Я могу играть бизнесмена, мента, офицера — мне форма идет. А банкир — это началось с «Антикиллера» и продолжилось в «Generation П». Но это все-таки не мое амплуа.
— Ты на все роли соглашаешься?
— Конечно, не на все, я и отказываюсь много!
— По коммерческим причинам или это личная неприязнь?
— Бывало, что отказывался из-за не очень хорошей компании. Компания — это самое важное. Что в кино, что в театре, что в бизнесе, везде! Тусовка — то же самое, что компания. Но как-то обидно, что фильмы нулевых принято называть тусовочными. То есть фильмы 70-х — поколенческие, а наши — тусовочные. Почему? Но, наверное, правильно, что так писали, — это сшибло спесь, а спеси у нас в молодости было много.
— Говорят, ни в одной стране мира так не развиты актерские династии, как у нас.
— Да ладно, а Голливуд? Просто у нас все думают, что это блат. Много лет назад Константин Райкин сказал мне фразу, которая очень в жизни помогает, что, когда ты выходишь на сцену, ты только первые минуты «сын Ефремова», но вот потом ты все равно же должен предъявлять что-то свое!
— Ну да, это когда ты актер. А вот когда режиссер? Это сложнее…
— Ну почему сложнее? Вообще, я из театра «Современник». Там принята семейственность, и я сам это культивирую. Династические узы в таких коллективных работах, как театр или кино, — это к лучшему всегда!
— Ну хорошо. Надеюсь, москвичи смогут купить билеты, прийти на твой юбилейный концерт и поздравить тебя.
— Да, конечно! А еще я надеюсь, что это будет снимать Первый канал. Поэтому Быкову достаточно сложно писать (смеется). Но мы все равно похулиганим — что еще нам остается делать?