Стыдные подвиги
Андрея Рубанова, автора романа «Сажайте и вырастет» о сидении в тюрьме и антиутопии «Хлорофилия», уместнее всего было бы сравнить с Захаром Прилепиным. Между ними много общего. Оба боготворят Эдуарда Лимонова. У обоих за плечами серьезный жизненный опыт (у Рубанова — тюрьма; у Прилепина — две чеченские войны и ОМОН). Оба преобразуют свой жизненный опыт в художественные произведения. А вот то, как они это делают, превращает их в антиподов.
Прилепин горяч, его проза эмоциональна и полна образов, как сочинение старшекурсника. Собственно, это «обаяние пацана» и есть его главный козырь. Такой парень с внешностью русского «крепкого орешка» пишет романтические книжки про деревенских ребятишек, про русских революционеров, про щенячьи пузики, кузину-молодку и терпкий запах летнего сада.
Он уверяет, что подолгу работает над каждым своим текстом, но кажется, что он, как битники, записывает первое, что всплывет в памяти — будь то подсмотренный сюжет или подслушанная реплика. Это и понятно. Ему некогда. Он тратится на колонки, на выступления по телевизору и радио, он хочет быть везде, но на все его не хватает. А потому он выбирает единственное, что тут можно предпринять: он сам становится произведением. Захар Прилепин, пишущий, выступающий, пьющий водку и ждущий очередного пополнения в семействе, — и есть главное произведение Захара Прилепина. А потому его герой от книги к книге не меняется, тексты небрежны и все персонажи говорят одним языком — языком Захара Прилепина. Прилепин по сути своей монологичен и чужой речи просто не слышит и представить себе ее не может.
И совсем другое — Андрей Рубанов. Он менее на виду и на слуху, потому что психологически, кажется, представляет собой полную прилепинскую противоположность. Если тот рубаха-парень — все на люди, то этот — весь в себе. Он не очень хорошо говорит и явно не очень любит публичные выступления. Зато его книги, выходящие с той же, если даже не с большей частотой, что и у Прилепина, демонстрируют огромную внутреннюю работу.
Его дебютный роман «Сажайте и вырастет» был близок к Прилепину. Там тоже было много фактуры и эмоций: два бизнесмена, уголовное дело, один берет всю вину на себя, чтобы его партнер его вытаскивал и спасал общий бизнес, первого сажают, а второй «сливается». Возникало даже подозрение, что Рубанов — автор одной книги. Пережил — написал — писать больше не о чем. Оказалось — ничего подобного. Более того, он способен сменить жанр и писать, например, такую отличную фантастику, как романантиутопия «Хлорофилия».
Когда еще только анонсировали сборник рассказов «Стыдные подвиги», то невольно закрадывалась мысль, что Рубанов от безрыбья решил вернуться к своему «Сажайте…», к пацанству. В общем да, вернулся. В сборнике есть рассказы и про Рубанова-пионера, и Рубанова в армии, и про тюрьму. Но с таким нарощенным литературным багажом, что дух захватывает. Дистанция между автором и героем огромна, все детали выписаны, а чувства осмыслены. Это больше не «истории, основанные на реальных событиях». Хотя его героя часто зовут так же, как автора — Рубанов, — между ними нельзя поставить знак равенства. Это не сам Рубанов просыпается измазанный зубной пастой в пионерском лагере и не он кладет кирпичную стену в армии. Это жизнь, прошедшая необходимую дистилляцию и превращенная в замечательной художественности литературные произведения.