Бобби Фишер против всего мира

Шахматы — только половина истории. И половина этого фильма. Невозможно смотреть на склонившегося над доской Бобби Фишера, бруклинского подростка, и не думать о Бобби Фишере, измученном безумце. Режиссер этой документалки Лиз Гарбус привносит в эти ранние записи уместное и ощутимое чувство тревоги: параллельно постаревшие учителя и сверстники вспоминают, как уже тогда вундеркинда Бобби отличало высокомерие — которое позже превратится сначала в звездную болезнь, а потом и вовсе в саморазрушительную паранойю. Вершину карьеры Фишера — транслировавшуюся на весь мир победу над Борисом Спасским в 1972-м — Гарбус и вовсе снимает с интенсивностью шпионского триллера в пафосных декорациях Холодной войны (одной из главных битв которой этот матч в сущности и оказался, — добавляет интервьюируемый ей Генри Киссинджер).

Впереди, впрочем, еще 36 лет агонии и затворничества — и, честно говоря, именно эта часть «Бобби Фишера против всего мира» и завораживает. Гарбус разумно избегает гипотез о психологическом состоянии гроссмейстера. Его расстройство и так очевидно в кадре: вот заплывший от отшельничества Фишер проносится по Макдональдсу в Пасадене, как йети из гетто, вот выплевывает на камеру антисемитскую ересь. Причины этой трагедии не озвучиваются, но они на ладони: слишком большое давление — и в слишком нежном возрасте. Возможно, это слишком осторожная и даже немного влюбленная в своего чемпиона (здесь, например, нет ни слова о том, что Фишер не написал ни строчки собственного бестселлера «Бобби Фишер учит шахматам» — несмотря на внушительный гонорар) биография — но менее величественной драма раненного гения, навсегда застрявшего в эндшпиле, от этого не становится.