«Каждый может быть уничтожен для блага общества»
— Вы поставили свою версию к столетию премьеры «Весны священной» Вацлава Нижинского. Вас вдохновлял именно этот спектакль?
Поставить «Весну» в Мариинке мне предложил Валерий Гергиев, с которым я до того делала «Ромео и Юлию» Берлиоза в Парижской опере. Я довольно долго не отвечала ему — потому что сомневалась. Существует гениальная «Весна священная» Пины Бауш — и существует рядом, в Германии; как можно с ней соперничать? Но потом я подумала, что, в конце концов, я ведь всегда ровно об этом и ставила спектакли — о жертвенности, о древних ритуалах, о силе женщины — и отказаться от постановки было бы слабостью.
— Важная тема в вашей «Весне» — взаимоотношения между отдельным человеком и группой…
Я хочу, чтобы внимание зрителя перемещалось от одного персонажа к другому — вот этого могли выбрать для жертвоприношения, вот эту… Каждый может быть уничтожен для блага общества, общество избирает жертву. Но в итоге внимание фокусируется на одной женщине, на ее танце.
— У Нижинского действие происходило в Древней Руси. У вас есть какие-то «русские» темы в спектакле?
Нет. В древние времена разные народы занимались жертвоприношениями, многие ритуалы по смыслу похожи друг на друга. Я была в Индии, где все это до сих пор близко, где древние ритуалы с принесением в жертву животных — это повседневная жизнь, и принимала участие в некоторых тантрических ритуалах. Я разговаривала там с людьми, чтобы понять, что они думают и чувствуют во время этих ритуалов. Так я смогла подойти к настоящей древности, а не к цивилизованному мифу о ней.
— Оформление спектакля — спускающаяся с колосников игла и засыпанная шлаком сцена — также не похоже на зеленые луга, придуманные сто лет назад Николаем Рерихом…
Я не хотела никаких реалистических декораций, и мы с Пиа Майер-Шривер, с которой сотрудничаем уже давно, специально разработали принципиально абстрактный объект. Нам хотелось, чтобы в оформлении спектакля была та энергия, что есть в музыке и в движении Вселенной.
— Вы бы хотели, чтобы зрители во время спектакля размышляли о вашей «Весне» или со-чувствовали?
Я бы хотела, чтобы они задумывались и задавали вопросы.