Анна Каренина

Сперва кажется, что новая экранизация «Анны Карениной» — это возвращение Джо Райта к проверенному «Гордостью и предубеждением» образу Киры Найтли в пышном платье. Но на поверку фильм заимствует больше у его же прошлогоднего триллера «Ханна», импрессионистскую стилизованность которого Райт выводит здесь прямиком на территорию имени База Лурмана (красный занавес, возникающий здесь на первых минутах, — явная отсылка к «театральной трилогии» «Танцы без правил», «Ромео и Джульетта» и «Мулен Руж»).

Райт, к счастью, обходится без попсового саундтрека, пользуясь вместо этого другим постмодернистским ходом: при всех масштабных толстовских сценах — с лошадиными скачками, занесенными снегом озерами и прочим — режиссер почти целиком разворачивает действие «Карениной» на театральной сцене. Пьеса, помещенная в контекст фильма, — решение, что и говорить, смелое; помимо прочего оно рождает удачную метафору высшего московского общества XIX века, члены которого тоже были вынуждены постоянно примерять на себя какие-то роли, так как находились под неусыпными прицелами чужих взглядов.

А посмотреть тут правда есть на что: «Анна Каренина» — пожалуй, самый визуально изысканный фильм Райта, а Найтли в своих мехах и вуалях кажется порой существом высшего порядка. Проблема лишь в том, что за внешним лоском и огранкой толстовского сюжета режиссер совсем забывает, что эта многократно экранизированная история должна хоть как-то вовлекать зрителя. В результате любовная линия задушена на корню — сценарист Том Стоппард не смог даже выстроить очевидную параллель между интригой Анны и Вронского (Аарон Тейлор-Джонсон) и разворачивающимися тут же отношениями Левина и Китти, а старательно изображаемые актерами театральные страсти пали жертвой обычной русской метели.