Знаки внимания
«Знаки внимания» — это сборник колонок Льва Рубинштейна, опубликованных им за последнее время в разных отечественных изданиях. И сам жанр этой книги уже может ввести читателя в заблуждение. Ведь что такое колонка — это по сути текст журналистский, то есть злободневный, сиюминутный, актуальный ровно в день выхода и ну, может быть, еще неделю после. А потом безнадежно устаревающий. И мы привыкли относиться ко всем этим сборникам журналистских текстов как к памятнику Маньке Величкиной данного журналиста и не более. Другое дело, что все это абсолютно не относится ко Льву Рубинштейну.
Почему? Потому что, как мы все помним, он вышел из карточек. Небольших таких, из библиотечного каталога. И его стихи (которые не совсем стихи, а больше похожи на подслушанные реплики или готовые «народные» формулы) бытовали так: Лев Семенович выходил на публику и зачитывал их бесстрастным голосом соседа по коммуналке. Потом эти карточки напечатали в книге, что в корне неверно. Их нужно было печатать именно что на карточках. И вот недавно вышли карточки. Правда, не каталожные, а совсем маленькие — размером с визитные. «Четыре текста из Большой картотеки» называется.
Так вот, автор, который пишет на карточках, должен держать в голове, что на карточке не распишешься. Она маленькая. А значит запись на ней должна быть короткой и емкой. Как формула. Как афоризм. Как анекдот. Кстати и разговаривает Лев Семенович так же: как будто на карточке пишет. Кто имел честь общаться с Рубинштейном лично, знает, что это не только чистое удовольствие. Даже самый обыкновенный треп за столиком в кафе — это всегда работа ума. Слушающий должен в собственной голове достроить ту логическую ироническую конструкцию, которая только что возникла в голове Рубинштейн, — иначе шутка не будет понятной. Поэтому подспудно ты всегда находишься в некоторой напряженной готовности «догнать» шутку. А шутки у Рубинштейна очень ловкие и точные. Их очень приятно и смешно «догонять».
И колонки Рубинштейна здорово читать не только в день выхода, но и через год, два, пять и более лет после написания именно потому, что в основе их лежат те самые отточенные до скромных размеров карточки формулы, анекдоты и афоризмы. Истинные и лживые. Актуальные и подзабытые. А Лев Семенович, с ловкостью и циничностью хирурга, то одну обнаружит, то другую вскроет. Только колонки, в отличие от стихов, печатаются не на карточках, а на страницах. Они большие. Там можно не экономить пространство и снабдить афоризм вводной частью, которая аккуратно подготовит читателя к финальному оксюморону.
И еще, с колонками Рубинштейна всегда так: начинаешь читать — и кажется, что она про протестные движения, или националистов, или неловкую реплику крупного политика. А дочитываешь — и оказывается, что она про вечное. Про людей, которые не меняются. То есть журналистика становится фактом искусства. А как она ею остановится? Очень просто. Чтобы так вышло, нужно «в шуме и скрежете постараться уловить ритм и порядок. Они всегда там есть. Надо лишь прислушаться и вглядеться. Иногда искусство не требует «руки художника». Оно требует лишь его взгляда — пристального и заинтересованного». Такого, каким наделен Лев Семенович.