Соловей-Разбойник
Глава крупного строительного холдинга совсем заворовался – а чтобы скрыть недостачу, решил свалить ее на собственных подчиненных, замдиректора Севу Соловьева (Иван Охлобыстин) и бухгалтера по кличке Дебет (Евгений Стычкин). Для верности олигарх еще и за 300 баксов заказал обоих отчаявшемуся от безденежья кузнецу (Сергей Бадюк) – не предполагая, что создает таким образом ситуацию, в которой униженные объединятся с оскорбленными и не только сбросят его с 30-го этажа небоскреба, но и начнут годами безнаказанно грабить всех жирующих на участке между 32-м и 72-м километрами Ярославского шоссе. Вскоре легенды о банде Севы, одним махом превратившегося в Соловья («Разбойник. Просто разбойник» – мелированный чуб, плащ до пола, золотые зубы, трехколесный мотоцикл с пулеметом прилагаются), начнет пересказывать не только детвора из подмосковных деревень, но и сотрудники органов охраны правопорядка.
Сверкают катаны, опускается на полицейские, воровские и менеджерские бошки молот, блестят золотые фиксы, оперная певица (Оксана Фандера) берет в руки ракетницу. Вместо диалогов – бесперебойный обмен афоризмами (есть смешные), вместо ритмических сценарных пауз – натуральные комиксные вставки. «Соловей-разбойник», по крайней мере на стадии замысла, и есть комикс на отечественных дрожжах, карикатурный лубок-побасенка о дебоширящей ради самого дебоша – и то ли спьяну, то ли сослепу вдруг благодетельствующей простому (то есть буквально – деревенскому) народу – русской душе. И, конечно, это в некотором роде кульминация творчества артиста-сценариста Охлобыстина, его тотальная буффонада, своей настойчивой остроумностью буквально умоляющая об аншлаге. Все возможные аллюзии на контекст, в котором «Соловей» выходит в свет, при этом здесь проговариваются вслух (кино-то детское, чего бы и не разжевать) – включая центральную, ту самую пушкинскую сентенцию о природе русского бунта. Никакого бунта против установившегося порядка фильм Баранова и Охлобыстина, конечно, не подразумевает – ну разве что вот казино на месте Дома колхозника строить некрасиво. Возможно, именно поэтому воспринимать его комедийный напор по назначению, как бы много ни шутили авторы, не получается вообще никак. Более того, базовой реакцией оказывается раздражение – усиливающееся с каждой моральной победой героя, от негласной поддержки церкви (в лице игуменьи) до перетягивания на свою сторону образцового чекиста. Спору нет – культурному полю, на котором на самом деле (а вовсе не между 32-м и 72-м километрами) буянит Соловей, ощутимо не хватает персонажей, мифических в своей разудалости и заразительных в готовности отдать жизнь за условный Дом колхозника. Другое дело, что один влиятельный, неубиваемый и способный запугать любого мента и олигарха персонаж, берущий на себя роль той силы, что вечно хочет зла и иногда совершает благо, на этом поле уже орудует. Более того, ему даже перевоспитывать чекистов не нужно, так как он и сам в анамнезе чекист. И в этом смысле «Соловей-разбойник» начинает казаться апологией, да еще и с шуточками. Не уверен, что авторы этого желали, но, выступая в иносказательном жанре во время, требующее прямых высказываний, они должны быть готовы и к таким прочтениям.
Авторы о фильме
Егор Баранов, режиссер: «С Охлобыстиным мы изначально были на одной волне: ему нравились все мои предложения и мое видение сценария. Сам сценарий кардинальных изменений не претерпел: разве что я сократил некоторые диалоги в пользу действия – хотелось сделать динамичное кино. Мне кажется, что фильм ждет разная реакция: кому-то он очень понравится, кто-то, наоборот, будет его ругать. Потому что в нем заложена провокация, сам герой Охлобыстина очень противоречивый: намерения у него положительные, но он запутался и не знает, как их воплотить. Видит, что вокруг много несправедливости, и понимает, что с ней надо бороться, а вот как – не знает».
Иван Охлобыстин, сценарист, исполнитель главной роли: «Когда я стал плотно сниматься в кино, то подумал: “Напишу-ка я сценарий, где можно было бы и самому роль сыграть. Залихватское что-нибудь напишу. О легендарной личности”. Вот Соловей-разбойник – проявление стихии, русской вольности. Мир всегда был несправедлив, и время от времени в качестве проявления чего-то сверхсознательного появлялся персонаж, который становился разбойником. Он не был откровенным бандитом, не преследовал корыстных целей в плане грабежа или душегубства. Он брал власть над какой-то территорией и всем заправлял. Это было, знаете, такой антитезой вечному угнетению народа».