Таир Салахов: «Я не смешивал искусство с политикой»
Можно сказать, что на выставку попали ваши лучшие работы?
Мне только 80, а Тициан лучшие свои вещи создал, когда ему было далеко за 90, а «Избиение Христа» и вовсе в 99. Надеюсь, что лучшие работы еще впереди.
А вы принципиально не использовали служебное положение, чтобы организовать себе персоналку?
А зачем? Свои работы я показывал наравне со всеми, участвуя в больших выставках. Мне гораздо интереснее было показывать художников, неизвестных в Советском Союзе: Роберта Раушенберга, Фрэнсиса Бекона, Джеймса Розенквиста, Жана Тэнгли, Джорджо Моранди, Яниса Кунеллиса, Гюнтера Юккера, Руфино Томайо, Ива Сен-Лорана. По крайней мере, на это имело смысл тратить силы.
В ЦК были против этих западных «модников». Видимо, вы очень хороший дипломат…
У нас на Востоке говорят: «Чтоб шашлык не сгорел… и шампур тоже». Важен результат — а то можно рьяно защищать свою точку зрения, но ничего не добиться. Интересно, что и выставку Раушенберга, и выставку «40 нью-йоркских художников», на которой показывали работы Энди Уорхола и Джаспера Джонса, я открывал в одиночестве — представители других организаций, которые по протоколу должны были присутствовать на вернисажах, прийти не рискнули.
А вы-то почему не боялись?
Мне терять было нечего. Я никогда не смешивал искусство с политикой, не участвовал в интригах и не занимался никакими манипуляциями. Конечно, например, еще будучи в Баку, я смог со 100-процентным результатом просчитать, кому дадут квартиру в новом доме художников. Моего приятеля, с которым я поделился своими мыслями на этот счет, даже вызвали на ковер: «Колись, кто из членов правления тебе стукнул о нашем решении». Он признался, что это всего лишь гимнастика ума Таира Салахова. «Хитрить» и иногда идти на компромиссы действительно приходилось, но это уже издержки должности. Я иногда так интерпретировал работы талантливых молодых авторов, например, перед М. А. Сусловым и Ю. В. Андроповым, что они не усматривали «идеологической диверсии». В результате говорили, что «прошли времена, когда эти вопросы решались административным путем». Эта фраза в то время дорогого стоила!
Как вам удалось, столько лет находясь во власти, никоим образом не запятнать себя?
Когда я в 1956 году получил справку о полной реабилитации отца, расстрелянного в 1937-м, понял, что должен прожить жизнь так, чтобы родителям не было за меня стыдно. Сегодня эти слова кажутся вам высокопарными, но я всегда старался быть справедливым.
У вас, видимо, и интуиция хорошая: недаром на одной из скандальных выставок в Манеже в 1961 году, не дожидаясь разгрома, вы сняли от греха подальше свою картину «Тебе, человечество»…
Я придумал эту работу еще в 1960 году, сюжет снился мне ночами, я закрывал глаза и видел летящих людей. И выставили ее в Баку 12 апреля 1961 года — в день полета Гагарина в космос. Естественно, у чиновников от искусства возникли вопросы: мол, если это о космосе, то где лицо Гагарина? Потом работу вывесили в Манеже. Но пока по залам шла комиссия, снимая спорные работы, я подумал: зачем я буду подводить руководителей Союза художников СССР, которых очень уважал? И попросил рабочих ее снять. Наверное, это могло быть расценено как излишняя осторожность… Совсем недавно Айдан нашла ее, отреставрировала и решила выставить в Москве. Сегодня, через 47 лет, я смотрю на нее уже другими глазами. А ведь все эти годы я постоянно задавал себе вопрос, правильно ли я сделал, что написал эту работу.
А если бы тогда появился, скажем, Олег Кулик, вы смогли бы его защитить?
Это был бы перебор. Но я делал все, чтобы появление таких неоднозначных художников, как Кулик, стало возможным. Если заняться изучением старых партийных документов, станет ясно, что можно противостоять системе, идя поперек, а можно реформировать ее изнутри.
Три любимые картины Таира Салахова
1. «Айдан». 1967 год. Самая трогательная картина — дочь все-таки. Из собрания Третьяковской галереи.
2. «Тебе, человечество». 1961 год. Самая непредсказуемая картина. Из собрания Бакинского Государственного музея изобразительных искусств.
3. «Портрет Шостаковича». 1974—2006 годы. Самая философская картина. Из коллекции Таира Салахова.