Олег Нестеров: «Время «поющих пупков» закончилось, и мы вернулись!»
В свежем номере журнала «Мск.Собака.ru». В продаже с 23 марта
Что такого произошло, что вы все-таки записали новый альбом? Воздух как-то поменялся?
Я бы сказал так — мы возвратились из кругосветки. Человек, который из музыки ушел, — ему в нее потом не вернуться. Мы, слава богу, никуда не уходили — мы (то есть я с моим другом и партнером по «Мегаполису» и «Снегирям» Михаилом Габолаевым) управляли процессами, продюсировали других артистов. Но когда моряки сходят на берег после долгого похода, их тянет на женщин. И нас потянуло — на музыку. Решили писать альбом. Брайан Ино в свое время очень интересно говорил о том, стоит ли вообще фиксировать музыку на пленку в студии — ведь природа у музыки текучая, до записи было одно, после будет другое…
Брайан Ино вместе с Дэвидом Бирном недавно тоже выпустили первый за пятнадцать лет альбом и тоже продюсировали его сами…
Они как бы заранее договорились о ролях в этой игре, кто за что отвечает. Мы — тоже. Во-первых, ограничили себя в средствах выражения. Возможности для музыканта сейчас таковы, что у него хоть симфонический оркестр может заиграть прямо в компьютере. И это страшно развращает — так много всего ты можешь, что уже ничего и не хочешь. Необходимо понимать, зачем тебе это изобилие. И первый шаг к этому — самоограничение в средствах…
У вас же студия своя, какие тут ограничения?
Это второй момент. Мы ограничили себя во времени, проведенном на студии. Как в спорте. Два подхода, не сумел — до свидания. Я бы сравнил это с фотографией на документ. Каждый раз идешь и думаешь: сейчас я сделаю умное лицо, искренне улыбнусь, и наконец выйдет хорошая карточка. А все равно выйдет не так, как хочешь, а со всеми недостатками, которые ты думал подправить, «сделав лицо». Скука, умствование, банальность, логика — все это попадает на пленку, что в студии у фотографа, что в студии у музыканта. И если модель и фотограф одно и то же лицо, то надо успевать перевоплотиться.
И как же вы переключались?
Это третий момент. Мы выбрали себе девизом одну содержательную банальность: «красота и простота». И старались придерживаться этого сочетания. Мы — зрелые мужчины, которые поют песни, и мы должны уже делать все, как в последний раз; в 47 лет (ну, то есть можно и раньше) каждый альбом надо записывать как последний, потому что он и вправду может им стать. Все помнят первые хиты ABBA, но никто не помнит последние их вещи. Мы хотим, чтобы с «Мегаполисом» вышло ровно наоборот.
Сейчас самое время для творчества — деньги больше ничего не значат, не так ли?
Очистительный кризис! Знаете, это же прекрасно, когда у человека отнимают перспективу. А у творческого человека отнимать перспективу так и вовсе полезно. Лошадь лучше бежит, когда ей надевают шоры. Когда творческому человеку надевают шоры, он лучше бежит внутрь себя и не видит возникающих справа и слева соблазнов. Когда без конца сомневаешься — а будет ли успешным то, что я сделаю сейчас, получается полная ерунда.
Интересная позиция для хозяина лейбла.
Да что уж там — в области музыкального бизнеса наступил полнейший 1917 год. Рушится все — система дистрибуции, система бизнеса, система продюсерства. Музыка скачивается, компакт-диск превратился из носителя в сувенир. Но в то же время с помощью Интернета Россия все больше информационно интегрируется в мировой культурный процесс. Вспомните: еще десять-пятнадцать лет назад русские группы, певшие по-английски, смотрелись просто дебильно. Сейчас есть несколько отечественных групп — Punk TV, Cheese People, — которые поют неглупые песни по-английски и без труда собирают залы клубов во время гастролей по Европе. Вопрос языка важен — вне английского языка по крайней мере рок-музыка существовать не может. Объяснения? Фонетика, грувовая природа, идеальная для рока. Русская рок-музыка — это субпродукт. А вот, кстати, хип-хоп, рэп — совершенно другое дело. К этим «разговорным» жанрам наш язык подходит идеально.
Есть теория, что вавилонская башня единой «большой культуры» распалась на мелкие субкультуры со своими отдельными иерархиями…
И счастливым было то время, когда эти атомы культуры зависли в воздухе и еще не выстроились в очередную табель о рангах. Потому что потом начались претензии на святость: «Снимите шляпы, снимите обувь, мы будем слушать Баха». И клонирование — как только появляется нечто аутентичное, по поводу чего все общество хором произносит слово «хорошо», немедленно появляется миллион единиц, пытающихся это самое «хорошо» скопировать.
Еще десять лет назад, когда «большая культура» была цела, новинка от тех же Pet Shop Boys вызвала бы пир на весь мир. У них было свое почетное место. А сейчас музыки столько, что даже откровенно драгоценная музыка лежит в Сети забесплатно, как бросовый товар.
Музыка — это не дефицитный товар и не роскошь, за которой нужно гоняться. Музыка — это кислород, предмет жизненной потребности. Такой же, как воздух, как дыхание. Встреча с прекрасным — это то, без чего человек не может жить. И не беда, что было голодание, а настал шведский стол. Скоро всем захочется пойти в конкретную маленькую забегаловку и съесть специально для него приготовленный бифштекс. Подлинная драгоценность — навигация. Last.fm смотрит, что ты слушаешь и любишь, и подсовывает тебе то, что может тебе понравиться. Но появится и человеческий фактор — люди будут выбирать себе живых трендсеттеров, объединяться в «кружки по интересам». Все не так уж и плохо.
И вы как продюсер видите для себя в этом будущее?
Не чувствую никаких неудобств! Господство телеканалов породило засилье «поющих пупков», быстрых проектов с быстрыми деньгами. Сейчас это кончается, начинается что-то другое, интересное. Трэш отшумит — люди поставят перед собой вопросы не выживания, а жизни. И возникнут те артисты, которые на эти вопросы ответят: условно говоря, новые Radiohead. И те, кто помогут смотреть на происходящее с улыбкой: новые Pet Shop Boys. Мы основали «Снегири» в 1998 году. Музыкальный бизнес тогда рухнул, все стали издавать старье, на гастроли выезжала только проверенная в боях за кассу попса. И тут — мы. Почему мы выжили, как вам кажется? Именно потому, что наши артисты — например, Найк Борзов — попали со своими песнями в точку сборки нового времени. Точно так же будет и сейчас: посмотрите на «Самое Большое Простое Число», 2H Company, Алину Орлову. Это музыка сегодняшнего дня — не потому что я их продюсирую, объективно так. А наше недавнее прошлое, которое называют «временами благоденствия», — ну, это же видеть было невозможно. Все требовали много денег и жировали, но никто ничего не умел делать ни руками, ни головой. Мы умеем. И мы вернулись!
Источник: СОБАКА.РУ
Читайте также:
Олег Нестеров о своей книге «Юбка»