Тодд Терье: «Не знаю, как действует экстези»
Тодд Терье — умник и лицо норвежской клубной сцены. Его называют скандинавским царем диско-эдитов. В середине 2000-х, когда отовсюду звучал агрессивный электрохаус и дабстеп, Терье сочинял спейс-диско и поп- фанк с цитатами из Roxy Music и Пола Саймона. А пару лет назад по-настоящему прогремел с песней «Inspector Norse» (и клипом на нее), причем так, что в дверь норвежца неожиданно и сам постучался поп-мейнстрим — семпл из трека Терье «Eurodans» приглянулся Робби Уильямсу. За 10 лет карьеры у Терье не было полноценного альбома. Может, руки не доходили, а может, еще что. Но теперь пластинка наконец выходит. Она так и называется — «It’s Album Time» («Пора выпускать альбом»).
— На тебя оказала влияние норвежская клубная сцена?
— Оказало, наверное, отсутствие у нас техносцены. Я начал диджеить в Осло где-то в 2000 году и сразу начал играть смешанные сеты — босанову, диско, рок, ломаные ритмы, джаз и так далее. По-моему, это интересно. А быть ограниченным в рамках бита «4-на-4» — не очень-то.
— Почему слово «техно» так пугает многих людей?
— Ну, я когда слышу это слово, сразу вспоминаю документальные фильмы про молодежную культуру 90-х: обдолбанные дети в лохмотьях танцуют на каком-нибудь складе. Дурацкая улыбка эта (на их лицах). Сразу думаешь, техно — это что-то, к чему я и пальцем не притронусь. Я ведь даже наркотики ни разу не пробовал. Понятия не имею, как действует экстези. Хотя вроде бы должен, потому что 90 процентов людей, для которых я играю, обычно под чем-то. Между прочим, уже много лет прошло, как я эти документалки посмотрел, а кое-что из техно мне по-прежнему нравится.
— В твоем альбоме спел Брайан Ферри. Когда ты работал с ним, не приходила мысль «надо бы пойти переодеться»?
— Да я с кем ни работаю — всегда думаю так. Стиля у меня особого нет. Легко могу проходить месяц в одних джинсах. Не очень гигиенично, но такому худому парню, как я, сложно найти одежду по размеру. Плюс я очень ленивый.
Тодд Терье и Брайан Ферри в студии
— В твоей музыке есть уморительные отсылки к «Инспектору Морсу» и «Монти Пайтону».
— Да, британское телевидение всегда было очень популярно в Норвегии, у нас даже юмор чем-то похож: много-много сарказма, шутки всякие, которые понимаешь только в самом конце.
— А какие самые вопиющие заблуждения о Норвегии?
— Так, дай подумать. Наверное, что у нас горы повсюду, люди питаются сырой рыбой и что мы на самом деле шведы. Последнее — особенно.
— Говорят, когда Робби Уильямс решил купить семпл твоей песни «Eurodans», ты потребовал двойной гонорар. Герой. Как ты отпраздновал это?
— Это все раздули идиоты-журналисты из норвежских таблоидов (смеется). На самом деле я ничего не праздновал, потому что не сделал никакой работы. Если бы я проект важный закончил, то, конечно, пошел бы в модный ресторан или типа того. Но в реальности мне просто позвонили и спросили разрешения использовать басовую линию «Eurodans» в песне Робби Уильямса «Candy». Я не против— разумеется, до тех пор, пока получаю свои авторские отчисления.
— Насколько ты фетишист по части синтезаторов?
— Абсолютный. Моя студия растет медленно, но понемногу я обрастаю новым оборудованием и разными «игрушками». Одно только я понял: все и сразу не может работать вместе. Когда я работаю над треком, то стараюсь очертить для себя рамки и забыть, что в углу стоит, скажем, великолепный Zonkamatic 9000. Кстати, у меня еще дома лежит несколько синтезаторов — для семейных развлечений.
«It’s Album Time» в продаже с 8 апреля. Предзаказ на iTunes