«Новый “Хоббит” – настоящий триллер»
К выходу своего шестого, и финального, фильма о вселенной Толкиена новозеландский режиссер ответил Дэйву Кэлхоуну (Time Out London) на вопросы, которые накопились за 15 лет у его соратников по этой эпопее — Стивена Фрая, Бенедикта Камбербэтча и других.
Меньше всего на свете Питер Джексон похож на одного из самых влиятельных людей во всей киноиндустрии — того, кому голливудские студии доверили в общей сложности миллиард долларов и на ком заработали уже в пять раз больше. Мятая рубашка, признание, что заставить его надеть обувь смогла только перспектива фотосъемки для этого интервью, выражение чудовищной усталости на лице — когда мы встретились с Джексоном в Лондоне, он только закончил наводить последние штрихи на финальную серию своей многолетней эпопеи с книгами Толкиена. Режиссер, впрочем, мгновенно оживает, когда мы переходим к собственно интервью, вопросы для которого, к его удивлению, для Time Out составили работавшие с ним актеры, от Мартина Фримана (Бильбо) до Энди Серкиса (Голлум).
Спустя 15 лет и 6 фильмов ваша толкиеновская эпопея наконец подошла к концу. Отпраздновали?
Какое там. Последние недели я работал по 20–22 часа в день — буквально не вылезал из студии. Когда же все закончилось, пришел человек в белом костюме и забрал результат наших трудов. Я же просто поехал домой. Выспаться.
Довольны фильмом?
Он мой любимый в трилогии! Это настоящий триллер. У каждого фильма получилось свое настроение, хотя мы и снимали их одновременно. У каждого свой характер. Когда у тебя трое детей, они все похожи друг на друга, но у каждого свои маленькие особенности, склонности, привычки. Так вот, эта серия — определенно триллер.
Мартин Фриман: Тяжело было решиться взяться за режиссуру «Хоббита» самому, когда Гильермо дель Торо выбыл из проекта? Да, кстати, спасибо за прекрасные пару лет!
Да, это было трудное решение. План был другим: Гильермо должен был снимать, а мы — сосредоточиться на продюсерских обязанностях. Мы с Фрэн (Уолш — жена, соавтор и продюсер Джексона) уже думали о том, каким проектом я бы мог заниматься параллельно. Я убежден, что Гильермо сделал бы с этим материалом что-то очень, очень интересное. Но, кроме него, у меня не было других кандидатур, которые бы меня устраивали,— проще было взять режиссуру на себя. Знаете, в чем ирония? Стоило мне взяться за дело, я почувствовал себя счастливым. Работа никогда не доставляла мне такого удовольствия! Это правда. И я многому научился. Как режиссер я наконец сделал шаг вперед на «Хоббите». Мне не терпится теперь взяться за что-то новое!
Стивен Фрай: Раз так, когда мы возьмемся за ремейк «Разрушителей плотин»?
Ну, вообще-то мы уже взялись за «Разрушителей плотин», по крайней мере мы со Стивеном написали сценарий. Я обожаю оригинал — как и британское военное кино 1950-х в принципе. Собственно говоря, это был один из тех фильмов, которые я собирался снять, если бы дель Торо работал над «Хоббитом». Так что в ближайшие год-два его время придет. Передадите Стивену? Пусть готовится.
Вас все еще завораживает мысль, что ваши фильмы увидят миллионы людей?
О да! Меня это невероятно заводит. Я же пришел в профессию через малобюджетные хорроры, фильмы для нишевой аудитории. А теперь я путешествую по миру, всюду натыкаясь на плакаты своих фильмов, и задаюсь вопросом, действительно ли кто-то ходит их смотреть. Вау! Как угодить такой аудитории? Как порадовать 25 миллионов человек сразу? Поэтому я снимаю для себя — и надеюсь, что все эти люди мне поверят.
Стивен Фрай: Расскажи всем о кровавых временах «Инопланетного рагу» и «Живой мертвечины». Скучаешь по тем беззаботным дням?
Мне никто, конечно, не поверит, но над «Хоббитом» я работал ровно так же, как и над теми старыми фильмами. Серьезно — будь Стивен рядом 25 лет назад, он бы сильно удивился: мы решали тогда те же проблемы, что и сейчас. Конечно, на «Хоббите» ставки выше, бюджет больше, ответственность выше, но атмосфера на площадке не изменилась.
Бенедикт Камбербэтч: Чем вы больше всего гордитесь?
О господи, я ненавижу такие вопросы! Ну ладно, я больше всего горжусь тем, что развлекаю людей. Именно этим я, в сущности, и занимаюсь — да еще и получаю за это деньги. И, конечно, я лично всегда очень горд, если публика довольна тем, что я сделал, тем, что я помог им забыть о своих насущных заботах и проблемах и сбежать в другой мир на час-два… Или три в моем случае! (смеется)
Энди Серкис: Если бы ты мог победить любого тирана в истории, кино, литературе, кого бы ты выбрал?
А вот и вопрос с подвохом. Гитлер напрашивается, не правда ли? Если бы его придушили в зародыше, мир сейчас был бы намного лучше. Но вообще я редко на подобные темы думаю. Этот вопрос больше говорит об Энди, а не обо мне — теперь-то я знаю, над чем он все время так напряженно думает!
Иэн Маккеллен: У тебя есть самое любимое место из всех тех, где мы снимали эти шесть фильмов?
Вообще-то да, и сдается мне, что Иэн там не был! Оно называется дамба Пулберн, и там мы снимали Рохан. Это там в «Двух крепостях» Арагорн и Леголас пытались выследить похищенных Пиппина и Мерри. Похоже на прерии, только с гигантскими скалистыми образованиями. Невероятный пейзаж. Ни одного дома в округе, только просторная, эпическая панорама пустоты.
Эванджелин Лилли: Чем так плохи ботинки?
Обычно я ботинки вообще не ношу. Они просто неудобны, и я их не выношу. Но прийти в шлепках на красную дорожку или в ресторан не могу, я не настолько бунтарь. И на съемках приходится надевать нормальную обувь — из безопасности: представьте, что устроит страховая, если мне на пальцы что-то упадет! Эванджелин тоже не носит обувь, когда она не на работе. Так что нас таких двое.
Эванджелин Лилли: Как у тебя выросли лучшие мочки ушей в мире?
Так, придется кое-что объяснить. У Эванджелин есть странная тяга к чужим ушам. Лучше узнать у нее самой почему, но ей жутко нравилось массировать мне уши. Надо сказать, было очень приятно.
Вы сделали одну из самых успешных франшиз в истории и осуществили мечту всей жизни. Что осталось?
Я сейчас много думаю о будущем развлечений. Какими они будут через сто лет? Никто же из нас и понятия не имеет. Меня очень интригуют технологии дополненной реальности и виртуальной реальности. Не такой виртуальной реальности, когда ты надеваешь кибершлем и попадаешь в другой мир. Нет, такой, когда ты надеваешь очки, выходишь из дома — а вокруг ходят зомби. И ты охотишься за ними с пластиковым бластером. Через десять лет это будет везде. И это будут уже не видеоигры, это будет другой, пока незнакомый нам тип развлечений. Мне бы хотелось отдать этой затее все свои силы — как только я их перезагружу.
Как думаете, «Властелин колец» и «Хоббит» изменили наши представления о кино?
Не знаю. Судить не мне. Надеюсь, ко мне однажды подойдет какой-нибудь известный режиссер и скажет, что решил пойти в профессию из-за того, что в семь лет посмотрел «Властелина колец».