Ченнинг Татум: «Борьба совсем не похожа на стриптиз»

Вы сразу согласились на роль Марка Шульца в «Охотнике на лис»?

Не сказал бы. Это сложный сценарий, нужно было его осмыслить, пожить с ним какое-то время. Буду честен – прочитав его в первый раз, я вообще не понял сути. Такой мрачняк! Зачем это кому-то нужно? Пришлось многое узнать, прежде чем я в принципе понял, что от меня требуется.

Пришлось проходить борцовскую подготовку?

Шутите? Мы каждый день тренировались по несколько часов, и знаете, что я об этом скажу? Борьба сосет! Я счастлив, что мне больше никогда в жизни не придется заниматься борьбой. Это невероятно трудно, это просто больно, в конце концов! Но было нужно: борьба стала ключом к пониманию наших героев. Их жизни не были легкими, они не самые приятные люди – особенно Марк Шульц, мой герой. Борьба – прекрасная аллегория, метафора самого фильма. Ты борешься с соперником, да, но в первую очередь, борешься с самим собой: борцы всегда идут по грани между желанием сдаться, чтобы остановить боль, и необходимостью продолжать бой. Фильм делает то же самое!

В фильме сцены борцовских схваток пропитаны такой интимностью…

Почему-то так кажется только женщинам! Когда мы с женой смотрим бои без правил по телевизору, UFC или MMA, она тоже все время только и охает: «О, они так и будут обниматься? Смотри, он на него лег!» На самом деле борьба не просто так является одним из самых древних видов спорта. Это тренировка для настоящего, смертельного боя – а тот всегда интимен, всегда проникнут близостью. Что до современной борьбы, да, это странная субкультура – и сами борцы все прекрасно осознают, они очень много шутят на эту тему. А Беннетт Миллер сделал отличную работу, сняв кино, которое подразумевает много возможных трактовок.

Есть разница между борцом и стриптизером?

Ну, они оба могут быть агрессивными или пассивными (смеется). Простите, не могу перестать шутить! Нет, если честно, параллелей нет. Борцы занимаются этим спортом из-за какого-то внутреннего зова — не ради славы, не ради денег. Невозможно разбогатеть на вольной борьбе. Стриптизеры же, напротив, только о деньгах и думают. Борьба вообще ни на что не похожа – поверьте, я многими боевыми искусствами занимался, и ни одно не требует от тебя такой самоотдачи, не доводит до такого истощения.

У братьев Шульц очень сложные отношения. Часто кажется, что Марк завидует Дэйву, – но фильм не объясняет нам причин этой зависти.

В фильме этого нет, но вообще-то Дэйв заботился о Марке несколько лет, когда тот был еще подростком, – буквально как отец. Марк не ладил с бойфрендом их мамы, и Дэйв взял его пожить к себе, тренировал его — в сущности, воспитал. И знаете, что интересно: Марк как борец был одареннее, но слава в основном доставалась Дэйву, потому что тот старше и просто раньше стал известным. Когда Марк только начал выступать, Дэйв уже был золотым мальчиком американской борьбы. Не поймите меня неправильно – Марка уважали как борца и спортсмена, но к Дэйву люди еще и тянулись. Когда растешь со старшим братом, которого все обожают, как привлечь внимание к себе? Ты либо пытаешься понравиться всем еще больше, чем брат, либо, напротив, создаешь себе прямо противоположный образ и отдаляешься от брата. Именно это и сделал Марк. Когда он понял, что его любят меньше, то стал делать все, чтобы его боялись. Это не плохо и не хорошо. Это его выбор.

Раньше никто не верил, что из вас выйдет хороший комик – вы снялись в «Мачо и ботане». Потом многие сомневались в ваших драматических способностях – и вот, пожалуйста, «Охотник на лис». Вы специально раздражаете ваших критиков?

Нет, но смешно, что вы это заметили. На самом деле я просто стараюсь делать что-то новое, браться за проекты, на которых я могу чему-то научиться. Не всегда это легкий выбор. Но если мне начинает казаться, что я буду жалеть об упущенных возможностях и уроках, если откажусь от роли, — значит, надо соглашаться! Так как раз и было с «Охотником на лис».

Отцовство изменило вас?

А оно может оставить кого-то прежним? Да, еще как. Вообще это смешно – мы с женой не планировали заводить ребенка так рано, я даже подписался на съемки в четырех фильмах подряд. И тут раз, перед началом работы над первым моя жена забеременела. Но теперь мне нужно выбирать проекты тщательнее – ведь снимаясь, я упускаю возможность увидеть первые шаги или первые слова моей дочери.

Подождите, пока ей исполнится 16, – будете соглашаться на любую роль, лишь бы сбежать от этого кошмара.

Пока что поверю вам на слово! (смеется)