Джулия Ванг: «Меня больше не могут сдать в психиатрическую лечебницу»
Когда вы приехали в Москву, как складывались ваши отношения с этим городом?
Я родилась в Германии, в военной части. Еще в детском возрасте переехала в Москву, затем в Ригу и потом вновь оказалась в Москве. Нельзя сказать, что я в особенных отношениях с каким-то из городов или стран. По сути мне все равно, где находиться, и я не очень люблю быть привязанной к одному месту. Я вообще не воспринимаю эту планету как свою родину и свое место.
То есть не существует места, где вам комфортно?
Ну почему, в Америке и Европе люди гораздо приятнее, с ними легче общаться. Они не реагируют на меня остро, их устраивает мой внешний вид и они готовы принимать любое самовыражение как норму. У меня много поклонников в Facebook и Instagram именно из США — там столько любителей готики, что Мерилин Мэнсон и остальные подобные персонажи не считаются фриками. Рига тоже для меня комфортна: она меньше, чем Москва, уютнее, там много старой архитектуры. Кроме того, в Риге совершенно невероятный и удобный общественный транспорт, например. Бесплатный для коренных жителей. Сейчас в Риге очень хороший мэр, он очень много сделал для города — и он, кстати, русский. После Риги в Москве все кажется слишком высоким, большим. Я мечтаю побывать в Токио, мне кажется, там самая прогрессивная мода, нет установленных шаблонов, рамок, норм. Мне нравятся Париж, Лондон, Нью-Йорк, мне нравится гулять по их улицам или заходить на блошиные рынки. Эти города мне подходят прежде всего погодными условиями — я люблю, когда сыро, дождливо и пасмурно.
А в Москве недостаточно пасмурно?
Нет, дело не в этом. Просто здесь очень сильные атмосферные скачки, стремительная перемена погоды и резкая смена сезонов.
Вы ходите в общественные места в Москве?
Нет, я социопат. Я понимаю, что сейчас модно объявлять себя социопатом, но я была им еще до того, как это стало мейнстримом. Предпочитаю сидеть дома. Однажды я не выходила из дома полтора года, просто не чувствовала в этом потребности. Все, что мне необходимо, сейчас можно заказать по интернету.
Даже кровь?
(смеется) С этим вообще проблем нет, много желающих поделиться.
А если возникает потребность подышать свежим воздухом?
Я люблю гулять на кладбищах. Мне нравится Донское кладбище, там очень много красивых склепов. Введенское и Новодевичье тоже довольно красивые.
Даже в кино не ходите?
Нет, зачем? Я могу посмотреть все дома. Я люблю фэнтези и аниме, меня не интересует массовый продукт, который идет в кинотеатрах. То, что снято для массового зрителя, априори не может быть интересным. Интерес вызывает произведение, созданное автором для себя.
В Москве есть места, в которых вы не рекомендовали бы подолгу прогуливаться?
Ховринская больница. Неприятное и крайне тяжелое место. Ее начали строить еще в 80-е, и если посмотреть на здание сверху, оно похоже на знак «биологическая опасность», как у корпорации Umbrella в фильме «Обитель зла». Существовали легенды, что там ставили ужасные опыты, но и без опытов там постоянно происходили несчастные случаи. Очень неприятное место — Останкино, несмотря на обманчиво красивую природу. Мне очень некомфортно на подземной автостоянке на Охотном ряду. Там течет подземная река, заключенная в трубы, в которой когда-то, когда она была еще просто рекой в черте города, погибло много людей. Я постоянно вижу там призраков. Есть много странных зданий на Китай-городе, в районе Хитровского переулка. Нельзя сказать, что они страшные, мне они даже скорее нравятся, но энергетика у них очень темная. А если говорить о приятных районах — ВДНХ очень удачное место.
Вы когда-то работали моделью…
Да, работала в Нью-Йорке, Париже, Лондоне и немного в Москве. Но в Москве я не была очень востребована. Я не коммерческая, мне всегда говорили, что у меня неправильные черты лица — слишком андрогинная, угловатая. Если с меня смыть макияж, я похожа на болезненного мальчика. Моя «гуманоидоподобность» не нравилась людям. Клиенты всегда говорили, что у меня слишком острые черты, они выглядят страшно, непривлекательно, слишком напоминают мужские. А в Европе, особенно в Лондоне, андрогинность воспринималась как норма, там были гораздо более удачные съемки.
А что происходит с линией парфюмерии, которую вы выпускаете?
Я делаю саше, свечи и составляю парфюмы. Они будут называться «Алхимия» — сложные селективные композиции, можно сказать, не совсем коммерческие. К сожалению, многие натуральные компоненты в парфюмерии запрещены, их больше нельзя использовать. Мотив — аллергические реакции. Но на самом деле и синтетика способна вызвать аллергию, это очень индивидуально. А запрет на натуральные компоненты безвозвратно испортил старые легендарные ароматы, такие, как Opium, например. Многие из них остались только как экспонаты в музеях парфюмерных домов в Париже. Поэтому хочется создать что-то, что не будет напоминать расхожую продукцию брендов, называющих себя селективными, но на самом деле таковыми не являющихся.
Почему вы решили заняться именно парфюмерией?
Не только парфюмерией. Я много чем занимаюсь. У меня есть намерение выпустить сборник стихов, записать несколько песен в стиле альтернативный рок. Собираюсь придумать коллекцию украшений с арканами Таро, хочу создавать свою одежду и делаю кукол.
Не думаете, что их будут использовать в ритуалах вуду?
Нет, если с ними и совершают какие-то акты, то вряд ли это вуду.
Участие в «Битве экстрасенсов» помогло вам в продвижении других ваших проектов, не связанных с эзотерикой?
«Битва экстрасенсов» очень помогла мне в одном — меня больше не могут сдать в психиатрическую лечебницу за то, чем я занимаюсь и что о себе говорю. А пиар мне безразличен, я шла туда не за этим. Я ищу свое альтер эго, человека, который такой же, как я. Я хотела дать ему знать, что я существую. Для этого мне нужен был проект с максимальной зоной охвата. А слава меня не волнует.
Для этого теперь обычно используют интернет.
Интернета недостаточно, социальные сети так не работают. Никто не обратит на тебя внимания в таком огромном потоке информации. Я создаю цепочку событий, которая может привести меня в следующую нужную мне точку, вот и все. А стеклянная рука, которую я использую сейчас как подставку для колец, не была моей целью. Именно поэтому я никогда не буду принимать население за миллионы, как делают другие участники проекта. Люди сами должны заниматься своей судьбой и брать на себя ответственность за поступки. А я занимаюсь своей.
То есть магическая практика вас не привлекает?
Я не эзотерик, просто знаю все существующие магические традиции. Но мне неинтересно этим заниматься — приятнее писать стихи. Учеников у меня тоже не будет: научить, по моему мнению, ничему нельзя. Это либо есть, либо нет. С этим надо родиться. «Как вы открыли в себе дар?» — обожаю этот вопрос. Ну что тут ответить? Шла, шла, упала, очнулась — дар.