Как существуют приюты для бездомных собак в Москве

Ирен Беленькая, хозяйка частного приюта «Шереметьевский»

Фото: Виктор Березкин

Пять лет назад мне стало жалко выброшенных собак – домой всех привести невозможно, а передержки очень плохие – люди получают деньги, а животное сидит голодное и привязанное к батарее. Поэтому поняла, что необходимо иметь место, где передержать животное, чтобы найти ему достойных хозяев. Сначала мы брали в аренду коровники, а потом нас оттуда попросили. Мне пришлось выкупить землю и построить вольеры. Я продала трехкомнатную квартиру незадолго до этого, могла спокойно сидеть на деньгах, но решила отдать их в приют.

У нас работают волонтеры, к ним постоянно обращаются с просьбами о помощи. И если есть свободное место в приюте и финансы, то считайте, животному уже повезло. Иногда звонят из полиции, говорят, что нашли привязанную собаку, и если мы ее не заберем, то они ее пристрелят.

Прежде чем брать животное, нужно для начала оценить свои способности – и материальные, и умственные. Потому что есть большая разница между «хочу» и «могу». Если ты нигде не работаешь, у тебя нет денег, то это не помощь – это только во вред животному. Ты должен иметь квартиру, быть где-то прописан, иметь собственность. И понимать, что ты не должен предавать животное.

Мы проверяем у человека документы, делаем ксерокс паспорта, ездим к нему домой, иногда даже разговариваем с соседями, если у нас есть сомнения. Если обращаются молодые люди, то разговариваем с родителями, спрашиваем, достаточно ли ответственный у них ребенок. Очень многое узнаем и все равно иногда ошибаемся.

Отказываем часто – иногда подряд идут одни отказы, звонят какие-нибудь рабочие из Молдавии, которые работают в Москве пять минут. Мы отдаем животных только людям с московской пропиской. Бывают исключения – если человек сидит на нашем форуме, помогает, работает волонтером. И все равно мы созваниваемся с родителями, хозяевами жилья, узнаем, не против ли они, регулярно ли человек платит аренду, соблюдает ли чистоту.

Если человек подходит по всем параметрам, мы собаку отдаем сразу. Есть приюты, в которые нужно месяцами приезжать, гулять, но мы не считаем, что это необходимо.

Иногда животных возвращают – это еще хорошо. Хуже, когда мы ездим с полицией их спасать. Мы следим за всеми собаками – у нас есть на сайте рубрика «Пристроенные собаки», в ней хозяева публикуют фотографии животного. Если долгое время фотографии не появляются, мы звоним, просим доказать, что с собакой все в порядке. Если нам не удается найти человека, то обращаемся в полицию.

Мы подбираем животное для каждого человека: смотрим на вас, на ваши физические, умственные и материальные особенности, стараемся найти подходящее животное, советуем, какие собаки уживаются с детьми, какие с кошками. Если опыта нет, то предлагаем взять животное с характером попроще.

Если человек хочет вернуть собаку, то мы принимаем ее в ту же минуту, даже если нет мест. Своих собак мы берем в гостиницу, когда люди уезжают отдыхать – если они могут, то платят за это, если нет – держим бесплатно.

Я потратила на приют все свои силы, здоровье и деньги. Прибыли мне это не приносит: люди, конечно, помогают, но в сумме потратила на приют около семи миллионов, а собрали мы 570 тысяч.

Честно сказать, если бы можно было бы все вернуть, я бы в это не ввязывалась. Но сейчас у меня 202 собаки. У половины есть кураторы, то есть, если я решу все бросить, оставшуюся сотню мне придется просто отпустить на улицу.

Мне много людей помогает, иногда я очень радуюсь: когда мне присылают фотографии животных, которые были в ужасном состоянии, а теперь счастливые сидят на диване. Но вообще в этом деле очень много стресса, негатива, к сожалению, люди очень непостоянные и безответственные. Вот последняя история – про Дона Педро. Мы отдали его в мае, полугода не прошло. Собаку, оказывается, через неделю продали за четыре тысячи какому-то охраннику из Мордовии, который работает вахтовым методом. Он увез его домой, там беременная жена, которая этого огромного стаффа боится. И этот охранник, когда возвращался в Москву на работу, отдал пса другу-алкоголику. Наши волонтеры поехали в Саранск, нашли пса, а он уже был в ужасном состоянии, с 32 килограмм похудел до 19, сидел на цепи, весь в проплешинах, а вместо хвоста торчала кость. Мы его вернули в Москву, сейчас он под капельницами, его даже кормить нельзя, так он оголодал.

Конечно, не все люди такие, если были бы все, я бы давно закрыла приют. Но в нашей стране нет законов, защищающих животных, совершенно не воспитывается доброта и ответственность. Никто у нас не учит делать добро. По телевизору мода, «Давай поженимся», фильмы о том, как все друг друга убивают, и голые женщины. И чему детям учиться? В людях я не разочарована, но отношение к животным у нас жуткое.  

Елена Ровкова, волонтер муниципального приюта «Химки 2», куратор проекта Pets

Я работаю в приюте больше трех лет. Началось все с того, что я прочитала, что в этом приюте полный трэш, кошмар, животные замерзают в вольерах насмерть, не хватает рук. Я решила помочь, ездила с другого конца Москвы. Каждый раз, приезжая, думала, что это в последний раз, а потом оказалось, что у меня уже есть обязанности, ответственность. Я поняла, что без меня никак, и вписалась в команду волонтеров. Мы решаем все вопросы, занимаемся пристройством, находим лекарства, возим в клинику. Это мое хобби, я не получаю за это никаких денег, даже наоборот, трачу свои.

Приют тогда только открылся, был бардак, все были растеряны. В дальнейшем муниципалитет начал помогать, и ситуация улучшилась. Наш приют считается хорошим. У нас есть места для «старичков», мы называем это «пансионат» – там живут собаки, которые в общем вольере уже выжить не смогут из-за старости или болезни. Есть теплые места для щенков, вет-бытовка, где могут работать ветеринары, выгулы, рядом небольшой парк, где можно с собаками прогуляться, поэтому относительно других приютов у нас все хорошо. Плюс по инициативе волонтеров у нас все собаки едят не корм «Чаппи», а кашу с мясом. Мы собираем деньги через социальные сети. Там мы публикуем списки необходимых вещей, лекарств, еды. У нас 560 животных, для муниципальных приютов Москвы это мало, обычно это 700-1000. Но все равно животным здесь тяжело: когда люди приезжают в приют впервые, они плачут. У меня уже нет слез, для меня это не то чтобы стало обыденностью, но я научилась абстрагироваться.

Чтобы взять животное, человеку должно быть больше 18 лет. К людям младше 21 года мы относимся с осторожностью и просим согласие у родителей. Далее человек должен приехать в приют и выбрать животное. Сразу мы его не отдаем. Приютская собака – это диагноз, они не особо доверчивы, многие пережили предательство, с ними нужно установить контакт. Для этого нужно три-четыре раза приехать в приют. Если мы видим, что контакт есть, у человека серьезные намерения, то заключаем договор. Часто приезжают люди на эмоциях – жалко и хочется забрать. Но у нас нет цели лишь бы пристроить, важно, чтобы это было навсегда и собака была счастлива.

Мы всегда за шанс, потому что в приюте априори не может быть хорошо. У нас есть такое правило – мы сами отвозим собак. Во-первых, это помощь животному, потому что к нам собаки уже привыкли и слушаются, во-вторых, нам всегда спокойнее, если мы понимаем, куда мы отдали собаку.

Мы отказываем в 10% случаев. Не отдаем животных на охрану предприятий, отказываем людям в алкогольном опьянении и не отправляем в регионы – только Москва и Московская область.

За год мы пристроили 70 собак, из них было три возврата. Один раз вернула пара, которая произвела на нас впечатление счастливой семьи. Вернули пса ужасно худым, я много видела худых животных в приютах, но чтобы настолько – никогда. Сказали, что они ждали появления ребенка, и им было не до собаки. Одну собаку мы вернули сами – сделали дежурный звонок хозяевам, чтобы узнать, все ли в порядке, а они сказали, что переехали в Питер, а пес убежал. Мы собрались устраивать розыск, но это не понадобилось – мы нашли его у подъезда, в котором он жил, он просто сидел там две недели и ждал, пока его заберут.

Мы всегда принимаем животных назад и никогда ни слова не говорим в укор, для нас главное – чтобы не выкинули и не усыпили. Мы поддерживаем связь с хозяевами, спрашиваем, как дела, нужна ли помощь, просим фотографии для соцстраниц.  

Сейчас в Москве идет переосмысление – раньше считалось, что собака из приюта – это что-то грязное и некрасивое, а сейчас даже есть мода на дворняжек. К нам обращаются и простые люди, и очень обеспеченные, которые могут купить, но хотят сделать доброе дело.

За день мне звонят, чтобы забрать собаку, один-два раза. А чтобы отдать – раз тридцать-сорок. У меня почти 600 собак, куда мне еще? Если человек видит на улице бездомную собаку, то не нужно сдавать ее в муниципальный приют – это не выход, собаки там несчастливы. Трудно быть счастливым, когда человек с тобой гуляет раз в неделю. Если хочешь помочь, можно отдать на частную передержку, но за это нужно платить. Либо на время оставить у друзей, разместить фотографии, написать тексты, публиковать их в тематических группах. Когда у тебя 600 собак, пристроить их тяжело, но когда речь идет об одной, то найти ей хозяина не составит особого труда.

Татьяна Черникова, куратор группы «Хочу домой. I Want To Get Home»

В 2011 году я начала помогать отдельным животным деньгами. В 2012 я вступила в группу кураторов и занялась первой собакой – это когда ты начинаешь заниматься конкретным животным как отдельной личностью. Ты помогаешь ему адаптироваться, находишь ему место на передержке или в частном приюте. После этого ты его лечишь, прививаешь, сдаешь все анализы, если все в порядке, пускаешь его в пиар – ищешь ему дом, я делаю это в основном с помощью социальных сетей. Сейчас для меня самая важная тема – находить дом животным, потому что мы можем спасать миллионы, но до тех пор, пока они не будут находить хозяев, в этом нет смысла. Я веду страницы в Instagram и Facebook. Стараюсь объяснять людям, что животные из приюта не менее благодарные и красивые, чем магазинные.

Я к приютам отношусь не как к панацее, а как к безысходности. Частный приют – это от 50 до 250 собак, а муниципальный – самый маленький «Зоорассвет» на 450 животных, а самый большой – «Эко Некасовка» на 1600-4000 животных. К муниципальным приютам отношение у волонтеров как к концлагерю. Там животные в очень тяжелом состоянии, огромное скопление, нет индивидуального подхода. Единственный более-менее приличный муниципальный приют в Москве – Кожуховский. В 2013 году там поменялась управляющая компания, и с этого момента там очень много волонтеров, идет уборка и социализация, и у животных очень большой шанс найти дом.

Чтобы взять питомца, нужно, во-первых, понять, какое животное человек хочет. Мне часто звонят: «Хочу собаку». Всегда говорю: «Ищите свою собаку». Часто бывает, что ищут маленькую, а берут 60 в холке. Здесь, конечно, полезно следить за соцсетями: волонтеры ведут страницы приютов, выкладывают там фотографии и описание, можно следить за моими публикациями, есть группа «Котодетки ищут дом». Сегодня Instagram – главная площадка и для спасения, и для поиска. На Avito есть огромная подборка – практически любой приют или частный спасатель рассказывают там о животных. Есть ресурсы «Подбери друга», «Пес без дома».

Если человек хочет поехать в приют и взять животное сразу там, то нужно быть готовым. Если человек хочет породистую собаку, то ему надо ехать в «Шереметьевский приют». Если хочет щенка, то – в «Зов предков». Если человек готов к более серьезному шагу – взять собаку, которая настрадалась – это в любой муниципальный, там самые страдающие.

В «Солнцевский приют», «Некрасовку» сразу ехать не стоит – человек приедет, потопчется и уедет, потому что не готовы люди брать из грязного вольера одичавшую собаку. Именно для этого и нужны пиар-кампании, которыми я занимаюсь – чтобы показывать, что эта собака не такая страшная, что она умеет общаться. Если ты рассказываешь про животное как про личность, всегда найдется человек, который захочет ее забрать. Очень хороший, тихий приют, где всего 70 собак и 50 кошек, в котором люди не получают шок – это «Лесной приют», он, правда, находится в 80 километрах от Москвы. Но в основном это всегда страшно, потому что всех вылечить и отсмотреть нельзя.

Когда я принимаю решение, отдать ли животное, я пытаюсь понять, насколько человек готов. Спрашиваю, чем будет кормить. Если говорит, что со стола, то, скорее всего, не отдам. Обязательно спрашиваю отношение к стерилизации. Спрашиваю, готов человек созидать или он потребитель – потому что есть люди, которые просто хотят бесплатно получить идеального питомца, а есть те, кто понимает, что в любом случае его нужно будет лечить и воспитывать. В основном я занимаюсь животными в плачевном состоянии. В ответ на «ой, хочу песика», я стараюсь подробно рассказать, что ждет этих людей.

Муниципальный приют отдает животное по договору – вы приезжаете с паспортом, подписываете, забираете, проблем нет. Частный приют уже может отказать.

Если вы хотите вернуть животное, то вас не выгонят, но обязательно застыдят. У меня был только один случай, когда человек решился на возврат. Возможно, потому что я действительно долго объясняю, раскладываю, оговариваю все подробности, и люди готовы. Им казалось, что все ужасно, собака оказалось крупнее, чем они рассчитывали. Они приняли решение за сутки, то есть даже не попробовали – обычно привыкание длится две недели. Животное жило у них четыре дня, пока мы искали передержку, потом они его отдали. А через три дня написали сообщение, что они все это время не спят и готовы подписать любые документы, чтобы его вернуть.

Возврат – это довольно распространенная ситуация, но все зависит от того, как поработал волонтер. Пристройство – это опыт. Мне 46 лет, я люблю животных, хорошо разбираюсь в людях, стараюсь подобрать животное и всегда открыта к диалогу, поэтому у меня нет возврата.

Это мое хобби, я домашняя хозяйка, всю жизнь занимаюсь семьей, детьми. Раньше занималась конным спортом. Когда история заканчивается хэппи-эндом, мне это приносит очень много радости. В начале ты видишь только боль, а потом животное обретает дом, и все становятся счастливы.