Что нам рассказывал о себе Дэвид Боуи все эти годы

Time Out появился в Лондоне в 1968 году, и тогда же первый успешный сингл «Space Oddity» урожденного лондонца Дэйви Джонса, уже выступавшего под псевдонимом Боуи (в честь охотничьего ножа), попал в топ-5 британских чартов. Так что можно сказать, что история Боуи и Time Out началась примерно в одно и то же время, и их пути даже пересекались — в 2000-м музыкант вел для Time Out дневник во время турне. Вот что можно узнать о Боуи из трех интервью, которые он дал нам в 1973-м, 1983-м и 1998-м.

Боуи писал рецензии на книги для крупнейшей книжной компании Barnes & Noble:

«Кто-то у них увидел, что я рецензирую книжки у себя на сайте, и мне предложили писать для них. Я им назвал пять областей, которые меня интересуют: от искусства до фикшн и музыки. Первую рецензию, помню, я написал на книгу “Глэм” Барни Хоскинса. Понравилась ли она мне? О да, великолепная книга». (из интервью в апреле 1998 года)

Боуи боялся наступления миллениума:

«Я вам признаюсь, что в ночь, когда наступит 2000-й, постараюсь держаться подальше от лифтов и вообще любых средств передвижения. Я знаю нескольких разбирающихся в технологиях людей, которые уже присмотрели себе хижину в лесу и собираются там отсидеться, предварительно вооружившись. Мы наблюдаем конец современного мира — такого, к какому мы привыкли». (апрель 1998)

Боуи знал, что битники — суперзлодеи:

«Я как-то разговаривал с Уильямом Берроузом, и он мне признался, что купил во Франции всего за 5 долларов инструкцию и патент на изготовление акустической бомбы, с помощью которой можно во время концерта превратить человеческое тело в месиво, но оставить нетронутым здание концертного зала». (апрель 1983)

Он тусовался даже больше, чем Rolling Stones:

«Были времена, когда я мог не спать ночи напролет. Сидишь где-нибудь, люди приходят и уходят, даже Мик Джаггер и компания могли заявиться и спросить: “Ты еще не ложился? Ну ты даешь”. Вообще, когда перебарываешь сонливость, наступает момент, когда никакие наркотики не нужны, ты сам доходишь почти до галлюцинаций естественным образом (подмигивает). Ну, почти естественным» (апрель 1983)

Он почти сошел с ума:

«Было время, примерно в 1976-м, я жил в Берлине, и мне в какой-то момент показалось, что мне уже пора в психушку, причем навсегда — настолько все было серьезно. Выкарабкался с помощью друзей. Но то отчаяние, когда я был уверен, что я никогда не вернусь обратно из того состояния безумия, помню до сих пор». (апрель 1983)

Ему нравился его альбом «Low», но не нравилось его влияние на следующее поколение музыкантов:

«“Low” был очень важен для меня лично — мы с Брайаном Ино сделали альбом, во время работы над которым я вырос профессионально. Но он был слишком мрачным. То, что многие более молодые музыканты стали под его влиянием сочинять депрессивную музыку, — не очень хорошо. Очень много ее стало. Поэтому иногда мне хотелось бы, чтобы мы этот альбом никогда не записывали, но теперь уже что об этом говорить». (апрель 1983)

Его грим в фильме «Человек, который упал на Землю» (1976) был липким и физиологичным:

«Я был покрыт массой из яичного белка, пищевых красителей и пудры. Любой в таком виде выглядел бы инопланетянином». (апрель 1983)

Это не его первая роль в кино, как принято думать:

«Вообще в 1969 году я уже снимался в 14-минутном фильме одного молодого режиссера. Кино было о художнике, который пишет портрет юноши, и юноша оживает, а потом умирает. В общем, кошмар, а не фильм, хорошо, что его никто не смотрел». (апрель 1983)

Он не принадлежит ни к какой религии и не имеет никакой профессии:

«Я был буддистом, мимом, саксофонистом, успел перепробовать многое. Наверное, мною движет желание сделать что-то впервые, любопытство. А если ты любопытен, то не можешь застрять в одной религии или профессии». (апрель 1983)

Он был модом, одевавшимся на помойках:

«Самые крутые вещи в конце 60-х можно было найти на помойках Карнаби-стрит, куда я ходил по ночам. В те времена выбрасывали хорошую еще вещь, если оторвалась пуговица. За ночь можно было превратиться в главного модника в Лондоне». (апрель 1983)

Его отец владел рестлерским клубом:

«Мой дед оставил папе кучу денег, и тот открыл в Сохо борцовский клуб. Днем там тренировались спортсмены, а по вечерам собирались гангстеры». (апрель 1983)

Его первый менеджер занимался маркетинговыми исследованиями:

«Мой менеджер Тони Де Фрай всегда после моих концертов подходит чуть ли не к каждому посетителю и спрашивает, что понравилось, а что — нет. После чего мы разбираем с группой на репетициях ответы и учитываем самые осмысленные». (февраль 1973)

Он говорил о славе с Джоном Ленноном, но мало что помнит:

«Мы познакомились в одном нью-йоркском клубе и проболтали чуть ли не несколько дней подряд. Я тот период в своей жизни плохо помню, разве что вот: сидим мы с Джоном и беседуем о том, как в юности мечтаешь прославиться, а потом, когда твоя мечта сбывается, хочешь обратного — испариться, чтобы никто не знал, кто ты такой». (апрель 1983)