Игорь Маркин: «Я решил торговать искусством нагло и открыто»
Коллекционер и владелец первого в России частного музея современного искусства АРТ4 рассказал Time Out, как выиграть в торговле искусством во время кризиса и в каких художников нужно вкладываться сейчас.
В коллекции АРТ4 есть все главные художники последних 70 лет. Музей открылся в 2007 году, активно работал до 2009-го, а потом на несколько лет почти исчез с радаров: попасть в него можно было только по заявкам. В декабре 2015 года музей пережил второе рождение и теперь каждые полтора месяца будет открывать по четыре выставки. А еще продавать искусство.
Ваш слоган теперь — «Музей, торгующий искусством». Звучит немного эпатажно. Чего вы хотите этим добиться?
Мне кажется, в этом есть новизна. Ни один музей мира не торгует искусством, во всяком случае открыто, хотя такие сделки постоянно идут. Израильский музей выставлял работы на Sotheby's, чтобы решить свои финансовые проблемы, немецкий музей крышу чинил буквально за счет продаж из своей коллекции. Я решил это делать нагло и открыто, и мне кажется, что новизна еще подстегивается слоганом: «торгующий» — это хамоватое слово, оно мне нравится.
Не боитесь за авторитет АРТ4?
Я занимаюсь искусством уже 15 лет. Авторитет приходит с годами и нарабатывается хорошими выставками и работами в коллекции, а не какими-то заявлениями. Нельзя делать серьезных профессиональных ошибок, например, плохих экспозиций, а говорить и эпатировать можно сколько угодно.
Владимир Немухин. «Этюд». 1978. Из коллекции музея АРТ4
Вы сейчас выставляете и продаете работы в основном из своей коллекции?
Сейчас это вынужденно так: надо же с чего-то начать. Мы перезапустились в декабре — тогда были первые выставки в новом формате. Дальше у нас будут четыре открытия 18 февраля, а дальше — так же каждый месяц. Естественно, мне легче начать со своих работ. Но есть варианты: работы Леонида Пурыгина, например, мне принесли коллекционеры, а выставки Олега Хвостова и Ивана Горшкова сделали галереи «Гридчинхолл» и Х.Л.А.М. соответственно. Мы сейчас готовим выставку Ирины Затуловской — и это все ее работы. Получается, в целом меньше половины выставок моих.
Сколько работ у вас в коллекции?
1200–1500, я даже сам не знаю. С самого начала я допустил ошибку, ведь когда открываешь первый частный музей за последние сто лет, не очень понятно, что делать, и надо ли вообще это делать. Я в какой-то степени копировал музейное строительство, которое было в стране и в мире. Совершенно очевидно было, что никакой российский музей не продает искусство. И этот принцип мы тоже скопировали вместе с другими технологиями: я стал собирать архив, вести выставочную деятельность, исследовательскую работу. Например, чтобы определить подлинность работ Леонида Пурыгина, мы провели несколько исследований: криминалисты изучали подписи на всех картинах, сопоставляли их и приходили к выводу — Пурыгин это или нет.
Мы строили новый музей и хотели, чтобы он полностью отличался от того, что существует в России, так что мы вынужденно копировали старые вещи. Самым ошибочным решением было не продавать работы — надо было сразу торговать. Это бы давало жизнь музею, какую-то осмысленность существования, поток выставок. И коллекция бы улучшалась от этого: какую бы я хорошую работу ни продал, через какое-то время куплю еще лучше, так как занимаюсь этим профессионально.
Эрик Булатов. «Моцарт». 1991. Из коллекции музея АРТ4
Есть какое-то ядро коллекции, которое вы не продаете?
Конечно, ядро есть, но оно тоже продается. Правда, цены запредельные. Сейчас кризис и замечательная ситуация для активных коллекционеров: упали цены, и на рынок поступают работы, которые раньше бы никогда там не оказались — от разоряющихся людей. Идет передел рынка, но идет медленнее, чем в остальных сферах — например, в недвижимости или бизнесе: люди как-то держатся до последнего за свои шедевры. Но передел будет идти и нарастать, и как раз наш коммерческий проект в музее подстегнет этот процесс.
Какие работы главные в вашей коллекции?
Сейчас — парочка Булатова («Моцарт» и «Дорога»), парочка Кабакова, Вейсберг, Краснопевцев. Мы планируем показывать постоянную экспозицию в музее — штук 150 очень хороших работ. А так мы будем делать по четыре выставки в месяц, причем для одной из них будем брать кого-то совсем маститого (в феврале это Комар и Меламид, а в марте — Владимир Немухин). Вообще АРТ4 — единственное место в России, где можно купить Кабакова, Булатова, Комара и Меламида, Краснопевцева, Вейсберга и так далее — то есть первую сотню имен российского искусства. И еще каждый месяц мы будем делать по одному проекту молодых художников.
Как вы выбираете молодых художников?
В них должна быть новизна, и это новое должно быть прекрасно. Но новизна — это объективный параметр, а прекрасность — интегральный, необъяснимый, я работаю над его пониманием всю мою 48-летнюю жизнь.
Перформанс Данилы Полякова в музее АРТ4
Как вы начали собирать искусство?
Купил квартиру, и стенки надо было прикрыть чем-то. Купил Яковлева, две картины Зверева — вот с этого пошло-поехало. Ключевой момент, когда я стал профессионалом, когда меня переключило — это лет 12 назад, когда я купил картину Саврасова, потом отдал ее на экспертизу и мне сказали, что это фейк. Я тогда вообще избавился от всего старого и стал собирать современное искусство.
Вы считаете себя бизнесменом в искусстве или у вас все-таки есть амбиции мецената?
Ну, пока я еще не зарабатывал на этом. Но вообще это бизнес-проект, скоро мы выйдем в онлайн, и бизнес станет прибыльным.
Почему в России все так стыдятся того, что искусством можно зарабатывать?
Вот как раз эту ситуацию мы и хотим переломить. Был один хороший пример — галерея «Триумф», они пришли и стали прямо барыжить, но после 2008-го несут убытки. Второй пример — галерея Гари Татинцяна, который зарабатывал больше, чем все вместе взятые здесь — он вот именно торговал искусством, а параллельно делал уже хорошие проекты. В общем, не я первый.
А стыдливость — это ошибочно. Поэтому у нас и рынок плохо развит. Галеристы, которые приходят полностью из искусства, а не из среды бизнеса, — им немножко стыдно. Они торгуют друзьями — все художники же их друзья — и на них пытаются чуть-чуть заработать.
Посоветуйте топ молодых художников, цены на которых еще не слишком высокие и которых стоило бы купить.
Вот как раз те, кого мы покажем и уже показали, — это мой выбор музейщика-барыги из сотен имен: Данила Поляков и Дима Журавлев, Илья Федотов-Федоров, Саша Фролова, Дуня Захарова — цены на них до 1000 евро за хорошую работу. Это люди, которые обязательно достигнут высот и хорошей узнаваемости: им всем еще около 30, и я верю в их карьеру.