Том Хиддлстон: «Меня завораживают люди, эти невероятно сложные создания»

Том Хиддлстон сыплет интеллигентными наблюдениями, пытаясь вычленить ключевые идеи в своем новом блестящем фильме «Высотка». Британец находится на пике карьеры — вряд ли сейчас есть актер, который одинаково уместно смотрится в блокбастерах вроде «Мстителей» и интеллектуальном артхаусе. Теперь же он царит и в воскресном телевизионном прайм-тайме — Хиддлстон сыграл ставшего шпионом портье в «Ночном администраторе», мини-сериале по Джону Ле Карре. Он явно готов пробовать в профессии все — и в какой-то момент разговора даже упоминает о желании выучить пару иностранных языков, чтобы сниматься у зарубежных режиссеров.

Хиддлстону 35, он учился в Итоне, Кембридже и Королевской академии драматического искусства, поэтому время от времени попадает под удар тех, кто любит обрушиться на богему. Осторожность в голосе актера понятна: он избегает громких заявлений и готов разъяснять каждое из своих высказываний. Тем не менее, любит пускаться и в красочные отступления — так что разговор время от времени забредает на неожиданные территории. Не более, впрочем, неожиданные, чем те, что осваивает «Высотка», бойкая свежая экранизация антиутопии Джеймса Балларда. В фильме Бена Уитли Хиддлстон играет доктора Роберта Лэйнга, типичного оппортуниста из среднего класса, который въезжает в брутальную многоэтажку, раздираемую классовыми противоречиями и пребывающую на грани анархии. Это странное, изобретательное и очень обаятельное кино.

«Высотка» представляет в рамках одной многоэтажки целое общество, причем съехавшее с катушек. Это политический фильм?

В каком-то смысле да. Если вы чувствительны к политике, то обязательно увидите ее в фильме. Некоторые зрители увидят в «Высотке» эксперимент вроде «Повелителя мух», попытку сорвать с человечества маску приличий и обнаружить звериное нутро. Так уж получается, что действие разворачивается в британской новостройке 1970-х с участием взрослых — а не детей на необитаемом острове.

Вы разбирались в том, что Баллард, по его словам, пытался сказать с помощью «Высотки»?

Баллард говорил, что считает себя человеком, который стоит на обочине дороги со знаком «Осторожно, впереди резкий поворот». Все его антиутопии — предупреждения зарвавшемуся в гонке за прогрессом человечеству. «Высотка» вообще-то была вдохновлена отпуском, который он провел в Испании. Баллард жил в квартирном комплексе, и его соседи-туристы постоянно бились за территорию. «Ты не имеешь права оставлять окурки на моем балконе!» «Это мой бассейн!» У всех был идеальный вид на побережье Средиземного моря, жизнь была прекрасна, и тем не менее британские отпускники из-за всего вокруг скандалили. Все парились из-за ерунды.

«Высотка»

Вам не кажется, что «Высотка» много говорит и о современном неравенстве?

И фильм, и роман могут служить отражением современных событий. Власть принадлежит очень небольшому проценту населения. Во всех областях: в политике, юриспруденции, медиа, и да, в искусстве тоже. Вот почему об образовании актеров, включая меня самого, в последнее время то и дело спорят.

То есть вы понимаете тех, кто жалуется, что актерскую профессию захватили воспитанные в частных школах и элитных университетах артисты?

Конечно, нет ничего здорового в том, что в любой сфере жизни, включая искусство, доминирует только одна социальная группа. Это я понимаю. И с этим я полностью согласен. Двери должны быть открыты для всех. Картина твоей жизни не должна быть раз и навсегда задана обстоятельствами, в которых ты родился. Все заслуживают шанс заниматься той профессией, которой хочется. Но Британия еще далека от меритократии. Надеюсь, успею дожить до подлинных перемен. Если бы легкий выход из ситуации был очевиден, то я бы, конечно, выступал за него. Но мы живем в сложное время.

Что больше всего злит вас в окружающем обществе?

Предрассудки. Если сталкиваюсь с ними, то просто съезжаю с катушек. Они невероятно ограничивают, на всех уровнях. Раса, воспитание, религия. Посмотрите на Трампа! Послушайте, что он говорит про мусульман! Я был просто в ярости. Он проповедует ненависть!

Вы сами становились жертвой предрассудков?

Наверняка. Я просто стараюсь уворачиваться от них. Конечно, меня не раз понимали превратно, конечно, находились те, кто судил обо мне, не подумав. Но в сущности ты всю свою жизнь пытаешься доказать, что кто-то на твой счет не прав, — и мне делать это даже нравится. Я не злюсь из-за предрассудков об актерах. Это часть работы.

Вы думали о том, почему в принципе выбрали такой карьерный путь?

Я стал актером, потому что меня очень интересует тема идентичности. Мне интересно, как идентичность мутирует. Что там говорят об этом буддисты? Хотя, может быть, это и не буддисты… «В каждом из нас есть множество». Вы только не подумайте, что я практикующий буддист, это всего лишь афоризм. Я его понимаю как возможность пожить в шкуре других людей. Понять, каково было бы иметь другую работу — солдата, как в «Ночном администраторе», или врача, как в «Высотке». Все это пробуждает мой любительский, дилетантский интерес к психологии. Меня завораживают другие люди — и, изучая их, я проверяю на прочность самого себя. Еще меня очень заводит та турбулентность, которая творится у каждого из нас внутри, кипит под внешними приличиями и этикетом. Люди — невероятно сложные создания.

Вам любопытны маски, которые все мы носим на людях?

Мы все репрезентуем миру определенные версии самих себя. То, что творится внутри, намного более непредсказуемо, хаотично и уязвимо. В обоих персонажах, и в «Высотке», и в «Ночном администраторе», я исследую моменты, когда благообразный фасад вдруг начинает идти трещинами.

«Ночной администратор»

«Ночной администратор» был очень хорошо принят. Чем вас привлекла роль Джонатана Пайна, бывшего солдата, который переходит от работы в элитных отелях к работе на британскую внешнюю разведку?

Меня очень вдохновило персональное мужество Пайна. Я много думал о его чувстве долга, о военной службе, о его ярости. Служба в Ираке породила в нем очень много гнева. И в реальной жизни наверняка есть люди вроде Пайна, храбрецы и безумцы из разведки.

Вы не задавались вопросом, как бы сами справились в армии?

Да, задавался, и ответ такой: я не знаю. Я много об этом думал — я ведь столько солдат успел сыграть. Если не считать Локи, то почти все мои герои — солдаты. Были капитан Николлс в «Боевом коне» и Фредди Пэйдж в «Глубоком синем море». Солдат по версии Шекспира я играл в «Кориолане» и «Генрихе V».

С Джоном Ле Карре удалось встретиться?

Да. Он очень внимательно следил за нашим проектом. Мне понравилось с ним общаться. Надеюсь, и ему тоже. Мне пришло от него недавно чудесное письмо — и первое издание «Семи столпов мудрости» Т. Э. Лоуренса. Можно ли представить подарок прекраснее и неожиданнее?

О чем же вы разговаривали?

Я тогда только вернулся из Южного Судана, где десять дней работал с ЮНИСЕФ. Это самое опасное место из всех, где я бывал. Мы были в центре гражданской войны, снимали документалку о том, что происходит в зоне конфликта. Вся эта страна попросту разорвана на части. Настоящий гуманитарный кризис. Я рассказал обо всем этом Джону, поделился своей яростью и недовольством тем, что там правит оружие. Он ответил, что чувствует ровно то же самое, и посоветовал использовать этот гнев в работе.

Когда вы учились на театральном курсе Королевской академии драматического искусства, стремились к тому, чтобы работать именно в кино?

Да, я обожал кино. Постоянно бегал в кинотеатры по соседству. Смотрел все, что выходило. И хотел сам быть частью киноиндустрии. Мне всегда нравилась европейская традиция кинорежиссуры. Мне бы хотелось выучить еще один язык и попробовать себя в зарубежном кино.

Вам не кажется, что британские киноактеры вашего поколения переживают золотой век международного успеха?

Кажется. Возможно, катализатором стало участие Хью Лори в «Докторе Хаусе» на ТВ. Наше поколение училось профессии с мыслью, что нам не надо ждать приглашения из Америки, надо просто ехать туда и пробовать себя. Это и случилось. Успешные британские актеры — Том Харди, Бенедикт Камбербэтч, Николас Холт, Идрис Эльба — решили поехать в Америку и испытать удачу. Раньше же ты должен был сначала стать суперзвездой на родине и только потом надеяться, что тебя позовет Голливуд.

Современные фильмы требуют от актеров хорошей физической формы, почти как от спортсменов.

Это правда. И в «Ночном администраторе», и в «Кинг Конге: Острове черепа», в котором я сейчас снимаюсь в Австралии, я играю солдат, а солдаты обычно в очень хорошей физической форме. Честно говоря, правдоподобие на всех уровнях сейчас особенно в цене. Никто не хочет видеть твое притворство. Зрителей подкупает нечто настоящее — и это касается физических нагрузок тоже. Люди чувствуют подлинные усилия, будь это Леонардо Ди Каприо в «Выжившем», Майкл Б. Джордан в «Криде» или Майкл Фассбендер в «Голоде». Я как раз вчера об этом задумывался — о том, как важно во всем быть правдивым. Не то чтобы я хочу все время ходить в образе или заново изобрести школу Станиславского. Просто зрители требуют от тебя правды. Я сам такой же. Конечно, искусство всегда будет зависеть от иллюзий и волшебных трюков. Но самоотверженность, риск и правдоподобие — самые мощные инструменты искусства.