Как Тверская потеряла статус главной улицы страны

Во времена Российской империи цари из Петербурга в Кремль ехали только по Тверской. Триумфальные арки в честь коронаций, приемы, кареты, скульптуры, самые красивые особняки, самые дорогие гостиницы, театры, Английский клуб, Елисеевский магазин, торговля, приемы, знать, интриги, романы. Бояре строили хоромы, жизнь кипела и бурлила. 

Начиная с 30-х годов и до 50-х улицу перестраивали. Ее спрямили, расширили и надстроили, она стала совершенно имперской. Хотя Тверскую и застроили домами с образцовыми, витринными, магазинами на первых этажах (все знали магазин «Диета», кафе-мороженое «Космос», «Дары моря» и «Подарки», «Гастроном №1», который и тогда назывался по-старому — «Елисеевский»), все же она хорошо подходила для парадов и демонстраций и очень плохо для обычной жизни горожан с их повседневными нуждами. Самые высокие деревья вдоль улицы вырубили: правительственная трасса все-таки и не дай бог снайперы. 

Самый статусный жилой дом СССР был, конечно, на Тверской — это номер 9, построенный в 1949 году. Тут, в непосредственной близости к Кремлю, жил только первый эшелон советской знати: ученые с мировым именем, партийные бонзы, генералы, государственные и культурные деятели.  Легендарная Екатерина Фурцева въехала в этот дом самой первой, еще до того, как стала министром культуры. Она тогда была первым секретарем Фрунзенского райкома и заодно осуществляла жесткий фейс-контроль, решая, кого тут можно поселить, а кого нет.

Отбракованные «Катей-фейс-контролем» персоны выбивали себе квартиры в соседних домах, но уже без вида на Кремль. Говорят, что и в 9-м, и в доме номер 8 (книжный «Москва»), где тоже жили сплошь знаменитые люди — Эренбург, Терешкова, Ландау, Михалков, Мамардашвили, — была оборудована мощная прослушка. Номенклатура вперемешку с артистами и академиками на Тверской (тогда Горького) жила везде, кроме Елисеевского. Зато в Елисеевский за едой приезжали многие московские домохозяйки. Заодно заходили и напротив, в круглосуточные «Дары моря» (магазин дожил аж до 2003-го!), за балыками и креветками по 40 копеек за коробку.

С 1932 года по 1990-й Тверская называлась улицей Горького — это официально. Неофициально — Пешков-стрит, а еще Бродвей или Брод (конкретно, левая сторона улицы от Госплана до площади Пушкина). В 50-х по Броду гуляли туда-сюда, разглядывая друг друга исподтишка и раздражая добропорядочных граждан, «штатники» в потрясных шузах на каше. Тверскую они искренне обожали. Центром притяжения тут был знаменитый «Кок» («Коктейль-холл», дом №6), там собиралась лучшая тусовка, был джаз и коктейли по пять тысяч (в пересчете на сегодня) – до самого утра. А позавтракать, если не все пропил, круто было в «Арагви». Трендсеттером (извините за выражение) Тверской 50-х был Алексей Козлов. «Козел на саксе» — может, помните. 

В 60-е годы «Кок» был забыт, улицу Горького Бродвеем называли теперь только отсталые слои населения, а в авангард вышли битники. Они собирались в кафе «Молодежное» (или просто КМ), в то время как «утюги» (скупщики валюты, шмоток и винила стали культовыми персонажами Тверской) с герлами предпочитали бар «Пекина». Но все друг друга знали.

70-е и 80-е — это километровые очереди у кафе «Лира», самого модного заведения тех лет и тусовки мрачных рокеров и веселых московских хиппи, распивавших на Пушке портвейн и называвших Тверскую просто Стрит. Это было, пожалуй, последнее цельное арт-комьюнити Тверской. Но она все еще была главной улицей Москвы, где заявлялись права на «крутость».

«Когда я училась в восьмом классе, мы с подружками в первый раз собрались в кафе, — вспоминает живущая теперь в Вашингтоне художница Дина Волкова. — Куда идти — ну, конечно, на Тверскую! По такому случаю соседка сшила мне новую юбку, а родители дали пять рублей. Выбрали кафе «Космос» — там подавали мороженое в шариках. Заказали по нескольку штук, а когда нам принесли заказ, оказалось, что эти шары такие огромные, что мы не смогли все съесть. Помню, что мы торжественно рассказывали друг другу свои мечты: кем хотим стать и как жить. Главные вопросы всей жизни можно было обсуждать только на главной улице страны». 

90-е годы — время создания торгового царства под Манежной, первого «Макдака» и «Пиццы-хат». С капиталистическими девяностыми на Тверскую, вернувшую себе историческое название, пришел первый бизнес и друг его криминал. Недвижимость на главной улице Москвы приватизировали наперегонки. Скупали пачками даже лифтерские и дворницкие конурки, понимая все перспективы аренды. Риэлторы стали самым страшным кошмаром одиноких старушек центра. Престижные квартиры на Тверской массово меняли старых хозяев на новых. Компании считали престижным открыть флагманский магазин или бутик именно на Тверской. Ее уляпали рекламой так, что из-за перетяжек уже не виден был Кремль, а тротуары утюжили заезжие подозрительные типчики. Высаживались десантом на Белорусском вокзале — и прямиком по Тверской. Жители вспоминают, что вечером зайти в родной двор было страшно: в один миг двое из ларца одинаковы с лица могли вырасти за спиной. В общем, в 90-х на Тверской было очень нервно, там совсем не было никакой еды, потом «Елисеевский» закрылся на ремонт, и люди отвыкли ходить туда за продуктами. 

В 2000-х Тверская все еще была главной, но москвичи ее разлюбили, сравнив с главным улицами европейских столиц, созданными для жизни, а не для парадного государственного пафоса. Кстати, многие жители Тверской как раз в Европу и переселились. За 10 нулевых лет цены аренды на Тверской выросли в 10 раз, достигнув диапазона от $4000 и $13 000 за кв. м в год, и счастливый пенсионер-собственник даже 30-метрового жилья на Тверской на свою ежемесячную ренту 10-12 тысяч долларов мог спокойно жить в Швейцарии, не говоря уже о Гоа и Бали. Кстати, многие владельцы недвижимости центра постоянно живут за городом просто из соображений экологии.

В начале нового века десятиполосная Тверская окончательно рассталась с парадной чопорностью и погрузилась в разнузданный, разномастный шопинг и развлечения. С одной стороны «Эскада», «Подиум», «Этро» и галерея «Актер» на месте ВТО — с другой, vodka, matrioshka, devochki. Стрип-клуб «Красная шапочка» — и культовый «Бункер» с удивительными концертами и людьми. Дорогие рестораны — и уличные хот-доги. Последние новые русские (вы еще не забыли этот термин?) — и экспаты (еще недавно их тут было как грибов за баней). Проходимость Тверской в районе от Манежной до Пушкинской превысила 50 000 человек в день.

Тверская сегодня

Сумасшедший трафик стал лишь одной из многих причин того, что нормальная человеческая жизнь за последние несколько лет утекла с Тверской не только в соседние переулки, но и, например, на пешеходную Пятницкую и обновленную Покровку с их маленькими симпатичными заведениями со щадящими ценами. Молодые жители города уже давно Тверскую как интересное место не воспринимают. И это нормально: парадные главные улицы — они везде для туристов в основном, и Тверская перестала быть исключением. В Питере то же самое, кстати, происходит — есть Невский, но всех своих питерец встретит не там, а на Рубинштейна. Сейчас на Тверской, пожалуй, есть только одно по-настоящему привлекательное место — Noor Bar (сейчас — Noor Electro). Есть неплохое кафе «Хачапури», но оно не на самой Тверской, а в Гнездниковском. 

Режиссер Роман Григорьевич Виктюк довольно давно живет на Тверской — окна его квартиры, когда-то принадлежавшей Василию Сталину, выходят на Госдуму и Кремль. Лет 15 назад Роман Григорьевич был ужасно доволен своей квартирой. Шутил про депутатов, на макушки которых он мог любоваться из окна. Он обожал прогуляться по Тверской, заходя в «Елисеевский» за сыром, вином, салатами-котлетами, потом неторопливо шел дальше в расстегнутом пальто, и праздничная фланирующая Тверская несла его до самого дома.

Сегодня Роман Григорьевич ворчит: «Я давно уже не гуляю по Тверской и смотреть ни на кого не хочу — скучные там все стали, серые и озабоченные, и только машины шварк-шварк мимо. Неинтересно. И на Кремль не смотрю. Насмотрелся уже».

С магазинами на Тверской совсем проблема — их там нет. С началом последнего кризиса магазины стали терять свои доходы и отказываться от аренды помещений. В итоге их хозяева снизили ставки на 30%, но это не помогло — Zara и та закрылась. Дорогие и хорошие марки всегда селились в Столешниковом и Театральном, более демократичные — в торговых центрах. Тверская пострадала от кризиса сильнее всех. В пустых витринах — объявления об аренде. Свободных площадей сейчас тут 15%, а в конце 2013 года было 5%. Арендодатели торговых помещений снизили ставки и перешли с валютных расчетов на рублевые. Пока слабо помогает. Кроме кризисной нестабильности и валютных колебаний есть и другие факторы: отсутствие парковок и ограничения по рекламе. Рестораны упали в посещаемости на 20-30 процентов. Самая высокая ставка аренды элитного жилья сегодня на Лубянке и Китай-Городе — около 25 тыс. долларов в месяц. Это на пять тысяч больше, чем на Тверской возле Кремля. Спрос на Тверскую остается только со стороны банков, которым нужна витрина для демонстрации клиентам благополучия.

К тому же оживает стрит-ритейл. Это один самых динамичных бизнесов, и он быстрее всех отыгрывает назад, в него возвращаются инвесторы. Но помещения на Тверской запрашивают сети низкой ценовой категории. Это явно не вернет улице былой лоск.  Да может и бог с ним, с лоском?

Проект благоустройства Тверской улицы

«Чего не хватает Тверской для реанимации? Хорошего тусовочного места не хватает, — говорит долго жившая на Тверской Анна Поликарпова, юрист компании Rossmils investments, занимающейся недвижимостью. — Почему бы не возродить Галерею «Актер» — по тому же типу, как «Цветной»? Нет мелких лавочек с хорошей едой, как, например, на модном сейчас Даниловском рынке. Мне нравится, что вместо бессмысленных бутиков на Тверской появляются магазинчики с неизвестными пока марками молодых дизайнеров. И мне нравится нынешняя Триумфальная площадь, которой Тверская заканчивается. 10 лет назад обычного горожанина здесь никто не принимал в расчет. А сейчас на Триумфальной молодежь катается на скейтах, на роликах, на новых качелях (об их дизайне сейчас помолчим), общаются, едят — живут, в общем. Маяковский, будучи вечно молодым народным поэтом, был бы рад. Город должен жить, а не стоять. И кто бы что ни говорил, книжный «Москва» на Тверской как был лучшим в стране, так им и остается».