Брось свою работу, стань…

Известный гид Феликс Мальцев рассказал Time Out об особенностях профессии, о туристах, о необходимых для успешного экскурсовода навыках, а также о том, как он попал в число 10 лучших гидов мира по версии британской газеты The Guardian.

«Я гид скорее по недоразумению, чем по объективным критериям. В эту профессию пришел в 1993 году ради свободного времени. До этого преподавал в Московском институте инженеров железнодорожного транспорта (МИИТ) русский язык как иностранный, и все время отнимала либо аудиторная работа, либо методическая. Честно говоря, все это надоело.

К преподаванию старался подходить широко — читал вместе со студентами русскую классическую литературу и для них как раз начал делать экскурсии. Вначале просто по московским музеям, затем тематические, например, по «Войне и миру» или по «Мастеру и Маргарите». Потом в другие города стал ездить.

В 90-е попасть в эту профессию было очень легко, так как все было неформально — никаких бумажек, никаких лицензий, которые появились в самом конце 90-х. Сейчас без лицензии никуда, ни в один музей не пустят. Чтобы получить лицензию, надо записаться в ассоциацию гидов-переводчиков и сдавать там экзамены.

В 1986 году я впервые рассматривал возможность стать гидом. Пошел в «Интурист», меня попросили заполнить анкету, но я на середине бросил, развернулся и ушел. В ней был вопрос, например: «Если один из ваших туристов вступит в конфликт с сотрудником милиции, на чью сторону вы встанете?» Понятно, как надо было ответить, но мне также было ясно, что в любом случае я встану на сторону своего туриста. Для меня непреложно понимание, что моя миссия — защитить туриста от нашего государства в любой ситуации. Несколько раз за мою карьеру (больше пяти, но меньше десяти) такие ситуации возникали. Причем дважды мне приходилось драться: один раз с милиционером, а второй — с сотрудником ФСО в Кремле. Милиционера я побил, а ФСОшник побил меня, но туристов я защитил в обоих случаях, переключил агрессию со стороны сотрудника органов на себя.

Если мы говорим о приезжающих туристах, то работа гида очень сезонная: начинается после их Пасхи, заканчивается с первым снегом, примерно в конце октября. Также я работаю с экспатами (круглый год) по самым разным программам, включая курсы лекций.

Пиковые показатели наплыва туристов начались после 1997 года, когда юбилей Москвы показали по всему миру, и это было красиво и весело. На протяжении всех двухтысячных туристов было много. За последние два года иностранцев стало очень мало. В летний сезон 2012 года я работал, грубо говоря, 27–28 дней в месяц, а в 2015-м — лишь 3–4 дня. В этом году ситуация чуть получше, я это связываю с падением курса рубля, и тем не менее людей несоизмеримо меньше, чем было до обострения международной обстановки.

Все туристы очень разные — есть те, кто приезжает со стереотипами, причем понимая, что это стереотип. В свое время я услышал совершенно замечательную фразу от одной американской дамы средних лет, которая вся состояла из клише. Она в какой-то момент извинилась и сказала: «Я, наверное, очень глупые вопросы задаю, но я со среднего Запада».

Есть целая группа постоянно повторяющихся вопросов, от которых сатанеешь, причем они совершенно разного плана. Например: «Что русские думают про Путина?» или «Почему у вас форма крестов на церквях другая»?

Почти все говорят, что Красная площадь «гораздо больше, чем мы думали», хотя всего однажды я услышал, что гораздо меньше. Также все восхищаются чистотой города.

Вопрос, который сейчас прекратился, а в 90-е годы его задавали очень часто: «Насколько безопасно в Москве?» или «Безопасно ли вечером по улицам ходить?» Я всегда отвечал: «Смотря с чем сравнивать». В какой-то момент перестали спрашивать.

Туристы приезжают на очень короткий период — стандартные наборы: два дня в Москве либо два дня Москва и еще два Санкт-Петербург. За это время очень мало что можно посмотреть, особенно если люди пожилые. Всегда хотят Кремль, Красную площадь, кто-то Третьяковскую галерею и на машине по городу прокатиться. Есть и другая категория туристов, которые едут на конкретную тему. В 2000-х огромное количество мужиков приезжали по военной тематике: Кубинка — музей танков, Монино — музей авиации, в Жуковском на самолете покататься, Парк Победы, музей Вооруженных сил.

Два раза в жизни у меня были поклонники советского конструктивизма, они перед каким-то домом Мельникова на колени упали. С такими всегда очень интересно работать. Есть еще одна очень специфическая аудитория — евреи. Как правило, это внуки, иногда правнуки тех, кто эмигрировал из нашей страны в Штаты в начале ХХ века. Есть подвариант — Израиль, но в основном едут из Штатов. Эта категория приезжает, не обращая внимания на международные кризисы, потому что это ностальгический туризм, и он на одном и том же уровне уже многие годы.

У меня есть экскурсия «Москва еврейская». Очень популярна экскурсия «Сталинская Москва» — она не только и не столько о Сталине, а включает архитектуру, исторические моменты, информацию о Великой Отечественной войне, КГБ, репрессиях. Когда был музей КГБ, он пользовался бешеной популярностью. Люди приезжали из-за рубежа только на один день, чтобы туда попасть. Хотя музей был банальнейший, экспозиция скучнейшая, и только благодаря комментариям коллег и моим людям становилось интересно. Возможно, именно из-за наших комментариев музей и прикрыли для посторонних. Хотя я точно знаю, что он до сих пор работает, но только для своих.

В профессиональной среде слово «экскурсовод» — ругательное, обозначающее неудачника. Есть очень снобский подход, что гид — для элитарного туриста, а экскурсовод — если ты не справился, не тянешь (это те, кто зазывают на автобусную экскурсию по городу на пару часов).

Считается, что профессии гида можно научить, есть курсы при университете культуры, но я к ним крайне скептически отношусь. Я не верю, что можно научить быть хорошим гидом. Наверное, ими не становятся, а рождаются. А может быть, это и отношение к жизни — «она идет по жизни смеясь», тогда все будет хорошо. А если идет по жизни рыдая, то ничего хорошего не будет.

На мой взгляд, профессия гида — за исключением нескольких специфических моментов, которые встречаются нечасто, — очень легкая. Но некоторым моим коллегам она дается очень тяжело. Это зависит от двух вещей. Первое — насколько у тебя хорошая основа, насколько понимаешь контекст. Для человека, заучившего конкретные маршруты, любая новая тема — повод для истерики. Они (гиды) сидят, трясутся, перегорают внутренне, несут белиберду, потому что уже вышли из нормального состояния. Второе — насколько человек переживает. Цитируя одну докторшу: «Лучшее лекарство от инсульта — пофигизм». Ничего не надо принимать близко к сердцу. Я к этому легко отношусь — не сижу ночами перед экскурсиями. А кто-то сидит и сгорает. Эти моменты могут сделать жизнь гида очень тяжелой, а могут и наоборот — очень легкой.

Человек, который может стать реально хорошим гидом, уже серьезно образован в разных гуманитарных областях. Он должен хорошо знать и любить историю, разбираться в искусстве, хорошо бы знать военные моменты, космонавтику. Для меня нет проблемы провести экскурсию в Звездном городке, причем я могу объяснить, что и как работает, для чего и почему. Надо много читать, надо хотеть много знать.

Есть и минусы — иногда попадаются на вашем пути сволочи из обслуживающего персонала или охраны.

Мне важно, что работа дает много свободного времени, что не надо сидеть, как в учреждении, от и до. Преподавательская работа, которой я занимался до этого, ничем в этом отношении не отличается — там жесткие временные рамки. А еще удивительно приятно смотреть на просветленные лица. К сожалению, вокруг нас мало счастливых лиц. Когда немного увеличиваешь их число, это приятно.

Иногда работодатель не слишком понимает специфику работы гида и не считает нужным в нее вдаваться. Например, звонит в шесть часов вечера и говорит, что завтра нужно провести экскурсию, которую вы никогда в жизни не делали. Вот вам и нервный срыв. Бывают ситуации экстримные. Меня однажды попросили подменить гида и провести круиз по Волге. В двух городах, где должны были быть остановки, я вообще никогда не был. Пришлось срочно брать книги в библиотеке и читать всю ночь, готовиться. Начинаешь думать, а что в этом городе происходило, какие люди были задействованы, что знаешь об этих людях, что знаешь об этой эпохе. Так, кубик за кубиком, выстраиваешь альтернативную экскурсию.

Есть курсы гидов при институте культуры в Москве — там учат запоминать маршруты и экспозиции музеев, но не дают исторического контекста, из-за чего невозможно делать «мостики».

К тому, что меня внесли в список 10 лучших гидов по версии The Guardian, отношусь смешно. Когда об этом узнал, сперва удивился, потом открыл статью и понял, кто это написал и когда меня сфотографировали — экспаты, которым я читаю курс лекций по русской литературе, подсуетились. Я полагаю, что весь этот список был составлен под напором активных экспатов, которым очень понравился гид, и они стали его продвигать. Если бы список был из 200–300 человек, еще можно было бы подумать об объективности и критериях, а как выбрать десятку?»