Алексей Степанов и Андрей Макаров: «Мы пытаемся освободиться от диктата системы современного искусства»
«Художник, который не рисует, – не художник», – с этой идеи в 1999 году в Великобритании началось движение стакистов. С тех пор его представители по всему миру борются с инсталляциями, перформансами и концептуальным искусством во имя торжества живописи.
По случаю открытия выставки «Русский стакизм. Регистрация в Москве и Московской области» Time Out встретился с российскими представителями сообщества, чтобы выяснить, чем им не угодило современное искусство.
В чем смысл стакизма?
Алексей Степанов: Стакисты пытаются вернуться к живому творческому поиску. Потому что то, что называется современным искусством, – это набор форм, который из года в год не меняется: авторы тех же инсталляций и перформансов делают постоянно одно и то же, не блещут изобретательностью и идут по проторенной тропе. А мы стремимся к независимой от сложившихся в современном искусстве форм работе: вместо дорогостоящих проектов – доступное любому рисование, вместо погони за медиаизвестностью – камерные выставки, вместо прижившейся в искусстве игры смыслами – интуитивный поиск образности. В общем, мы пытаемся освободиться от диктата системы современного искусства.
Андрей Макаров. «Let's Start a War»
Это вы основали движение стакистов в России?
Алексей: Да, лет десять назад я учился на графического дизайнера и одновременно пытался рисовать, а потом заинтересовался современным искусством, начал делать работы и в 2007 году даже попал в шорт-лист премии Кандинского. А три года назад я увидел работы Чарльза Томсона и остальных британских стакистов и удивился, как же это я не довел свои произведения до такого звенящего и радостного состояния торжественного идиотизма, которое получилось у них. Восхищенный, я начал вести «Вконтакте» паблик про стакизм, и вокруг него образовалась небольшая группа, с которой мы теперь и выставляемся в галерее «Сколково». Когда мы познакомились, то первым делом пошли на пленэр, благо погода располагала – все это было летом 2015-го.
Пленэры, судя по всему, – это ваше основное направление работы?
Алексей: Одно из. У нас была и серия зимних городских пленэров. Это вообще очень русская история: где же еще, как не в стране снегов, зимой на пленэры ходить. Мы ходили рисовать органы государственной власти – брали этюдники, становились у зданий министерства внутренних дел, министерства культуры, министерства обороны и начинали работать. Охранникам при органах было непонятно: то ли это пикет какой, то ли митинг, то ли перформанс. А на самом деле это была попытка взаимодействия с госструктурами – мы изобразительными методами пытались очеловечить нечеловеческое.
Алексей Степанов. «Минобороны России. Мирное небо / Солнечный день». Из серии «Государственная власть/пленэр»
Андрей Макаров: Весной 2016-го нам захотелось какого-то продолжения, и из города мы решили переместиться в лес. Там на пленэре кто-то рисовал, кто-то голым бегал, кто-то абсурдные баннеры развешивал, например, над рекой: «Течет река, политика далека». Все это началось с интернет-цитат. Люди пишут, например: «Зачем орать и митинговать в городе, езжайте километров за 50 и давайте». Ну вот мы и поехали. Кроме всего прочего, сделали плакаты и стали с ними ходить по полю – провели пикет в лесу, странном, в общем-то, месте, никак с политикой не связанном: это был чистый абсурд, а тема абсурда нам очень близка.
Кажется, что все ваши работы – не про поиск новых форм в искусстве, а про политику.
Алексей: Политика – заметная для нас тема, но это не значит, что мы что-то хотим сказать на политическую тему, просто контекст делает ее заметной. Хороший был пример с моей серией «Дешевая еда». Я покупал макароны, писал их, продавал работу рублей за 500, покупал на них, например, репчатый лук, и рисовал его. И однажды меня спросили, почему я делаю работы с социальной проблематикой? Ведь в то же время начались санкции и государство взялось еду сжигать и уничтожать. Но я вообще о социальной проблематике не думал, она в моих работах возникла сама собой на этом фоне. Ведь чем жестче гайки закрутить, тем больше все, что ни делай, будет казаться нам частью политической или социальной повестки.
Алексей Степанов. Из серии «Дешевая еда»
Есть ли среди вас профессиональные художники?
Алексей: Никто из нас серьезных академических институтов не заканчивал. Я, например, профессиональной живописью и не занимаюсь: не умею построить фигуру, не знаю, как падают тени, мне совершенно неинтересна перспектива и планы. У нас детский арт, мы пытаемся вернуться к искусству как личному опыту и непосредственному переживанию, а не находиться в традиции и не следовать ей.
Андрей: При этом важно отметить, что для нас стакизм — не самоцель и не направление искусства, которого надо придерживаться, а отправная точка, от которой мы движемся в своих поисках нового художественного языка.
Какие цели у вашего сообщества? Зачем это все?
Андрей: Это просто так, совершенно ни для чего. Единственная цель – продолжать дальше, потому что нам очень интересно, каким может стать изобразительный язык, куда нас приведут наши эксперименты.
Алексей: И еще для нас важно не сделать карьеру художников, а приобрести личный опыт в контакте друг с другом. Мы хотим продолжать, потому что мы друг в друге нуждаемся.
Выставка «Русский стакизм. Регистрация в Москве и Московской области» — до 31 июля в галерее-мастерской «Сколково»