Фантастические фильмы 2015 года

Безумный Макс: Дорога ярости (реж. Джордж Миллер)

В эпоху современных легковесных экшенов, больше напоминающих продукты, чем кино, наконец появился фильм, который выглядит так, будто кто-то выкрал 150 миллионов долларов у Warner Bros., увез их в пустыню Намибии и отправлял пленки обратно в Голливуд как части тела похищенного заложника. Четвертая картина в буйной постапокалиптической саге Джорджа Миллера проносится как торнадо на фоне стандартного репертуара мультиплексов.

С тех пор, как мы последний раз видели Макса Рокатански удаляющимся в направлении горизонта, прошло 30 лет, но воин дороги не постарел ни на день. Наоборот, перенявшему эстафету у Мела Гибсона немногословному и пластичному Тому Харди было два года, когда вышел первый «Безумный Макс». Изменились и пустоши, по которым блуждает главный герой. Если предыдущие части разворачивались на руинах рухнувшего мира, то «Дорога ярости» оставляет современность еще дальше в зеркале заднего вида: яркие, перенасыщенные пейзажи помещают эту историю ближе к рассвету новой цивилизации, чем к закату старой.

Сюжет стартует в бескрайней горной крепости, где правит Бессмертный Джо (Хью Кис-Бирн), монструозный тиран в лошадиной маске, выстроивший общество, которое пожирает своих граждан, как горючее. Женщин доят ради грудного молока, девушек выращивают для продолжения не рода, но отродья, а мужчин используют как украшения капота. Неудивительно, что Император Фуриоза (Шарлиз Терон), однорукая воительница из армии Джо, готова к переменам. Когда она бежит с трофейными наложницами тирана, Джо посылает в погоню ревущую цилиндрами армию камикадзе. Кроме короткого затишья во втором акте, весь фильм получается шумной гонкой смерти.

Скрещивая бешеную сатиру Терри Гиллиама с взрывной бесшабашностью Джеймса Кэмерона, Джордж Миллер чередует одну пьянящую экшен-сцену с другой. Причем редкие цифровые эффекты здесь уступают место нон-стоп параду каскадерских достижений, то и дело заставляющему вскрикивать: «И это делали живые люди?»

Но среди всего этого ржавого металла Миллер никогда не дает зрителю забыть о главной идее фильма: насилие — это форма безумия. Режиссер без прикрас предъявляет портрет человечества в самых примитивных его проявлениях, и подчинение женщин всегда было одним из ключевых мотивов этого экранного мира. Но с Фуриозой за рулем «Дорога ярости» блестяще направляет эту пропитанную тестостероном франшизу на новые территории. Здесь складывается мощный, почти мифологический сюжет об отчаянной жажде женской власти в мире, где мужчин нужно спасать от самих себя.

Вот почему над «Безумным Максом» оказывается не властно время. Он всегда знает, когда удалиться в закат. В этот раз он оставляет за спиной глотать пыль целое поколение блокбастеров и занимает свое законное место в списке лучших фантастических фильмов всех времен. 

Марсианин (реж. Ридли Скотт)

Не яблоки, конечно, но как минимум картошка зацветает на Марсе в новом фильме Ридли Скотта. Иначе его герою, астронавту Марку Уотни (Мэтт Дэймон), в одиночку просто не выжить — остальная команда спешно эвакуировалась с красной планеты, решив, что он погиб во время ледяной бури, запасов еды хватит на 100 с небольшим солов (так в фильме называются марсианские дни), а следующая экспедиция прибудет только через несколько лет. «К счастью, моя основная профессия — ботаник», — признается стоически записывающий видеодневники Марк и начнет замешивать в ведре биоотходы сбежавших спутников.

Сцены марсианского одиночества Уотни, в которых в равной степени сквозят отчаяние и черный юмор, — возможно, лучшее, что Ридли Скотт снял со времен «Гладиатора». Роскошно отрисованные, сводящие воедино Антониони и аниматора Рене Лалу пейзажи, прямолинейные, остроумные режиссерские ходы, лобовой диско-саундтрек — предмет головной боли для Уитни и повторяющейся шутки для сценаристов. «Марсианин» несколько сбавляет в мощи и четкости интонации, когда в сюжет входят мужчины в костюмах из НАСА — космическая трагедия начинает то и дело отдавать трагикомедией, а паралелли с «Аполлоном-13» — «Парнями что надо». Скотт, впрочем, находит способ вернуть саспенс и пафос грандиозным, уровня «Гравитации», финалом.

Вся эта махина вряд ли поднялась бы в космос, если бы в ее центре не был обаятельный, в правильной степени сардонический и вызывающий сочувствие герой. В не меньшей степени, чем фильм Скотта (или автора книги-первоисточника Энди Уира), «Марсианин» — кино Мэтта Дэймона, когда-то уже нуждавшегося в спасении в роли рядового Райана. Здесь Дэймон с легкостью переключается между тонкими, неочевидными материями — и источает убедительные, понятные эмоции от самоуничижительной иронии до исповедального отчаяния. Именно благодаря его усилиям «Марсианину» удается провернуть свой главный фантастический трюк — как водится, имеющий отношение не столько к спецэффектам и реалистичности космических полетов, а к гуманизму. Этот фильм ухитряется ни разу не спровоцировать у зрителя вопрос, почему конкретно этот рядовой представитель человества нуждается в столь масштабном и бравурном спасении. Фильм взял свой Оскар и занял заслуженное место в списках лучших фантастических фильмов про космос. И про человечность. 

Мстители: Эра Альтрона (реж. Джосс Уидон)

Сборная супергероев Земли (плюс легионер из Асгарда) пребывает в некотором замешательстве. Служившая Мстителям базой организация «Щ.И.Т.» распущена после событий сиквела «Первого мстителя». Главный тренер Ник Фьюри (Сэмюэл Л. Джексон) по-прежнему в бессрочном отпуске. Да и в самой суперкоманде, еще добивающей по Восточной Европе остатки злодейского картеля ГИДРА, намечаются разброд и шатания: Капитан Америка (Крис Эванс) всех достал праведностью, Брюс Бэннер (Марк Руффало) — раздвоением личности, Тони Старк (Роберт Дауни-мл.) — пренебрежением к нормам этики и морали. Остальные просто устали.

Неудивительно, словом, что и новую порцию грозящих человечеству вымиранием приключений Мстители, можно сказать, организуют себе сами — когда Старк и Бэннер берутся создать искусственный интеллект, столь могучий, чтобы все обязанности по обороне планеты от гипотетического врага можно было переложить на него («И отправиться пить маргариты на пляже», — поясняет подлинную мотивацию Железный человек). Как учила нас еще Мэри Шелли, гипотетическим врагом дитя такого эксперимента — оно получает имя Альтрон — немедленно сочтет своего создателя. А с ним и все человечество — экзистенциальный кризис не шутка.

Да-да, для второго сборного концерта марвеловской мегафраншизы Джосс Уидон выбирает проверенную сюжетную формулу «Франкенштейна». Вот только истории о Франкенштейнах и их монстрах всех мастей (в том числе и составленных из микросхем и чипов ИИ), кажется, еще никогда не источали такой мегаломании — а также такого экшен-сияния. В общем, сквозном сюжете киновселенной Marvel «Эра Альтрона», по-хорошему, играет промежуточную роль — важную скорее для эмоционального развития персонажей, чем для дальнейшего движения на пути к встрече с суперзлодеем Таносом (см. его дебют в «Торе 2»). Попробуйте, впрочем, хоть раз вспомнить об этом во время фильма: в отличие от первых, неспешно разгонявшихся «Мстителей», эта картина времени попусту не теряет. Начиная сиквел гипертрофированной экшен-баталией, Уидон темпа в дальнейшем не сбавляет, даже обязательные для жанра шутки выдавая в ураганном ритме — логично, что все это закончится битвой, которая затмит и по хронометражу, и по насыщенности, и по пафосу сорокаминутный боевой финал оригинала.

Можно, конечно, заметить, что «Эра Альтрона» почти лишена сюрпризов (даже появление новых обладателей сверхспособностей было ожидаемо — они, к слову, в сюжет встраиваются органично). Уидон в самом деле ни на шаг не отступает от принесшей франшизе успех (и миллиарды) формулы «спиралью раскручивающийся экшен + мелодрама-лайт + россыпь гэгов + многочисленные отсылки к вселенной Marvel» — но, черт возьми, эту формулу он в «Эре Альтрона» отполировал до блеска.

Звездные войны: Пробуждение силы (реж. Джей Джей Абрамс)

Блестящее возвращение главной фантастической франшизы всех времен — масштабное, изобретательное и проникновенное.

В далекой-далекой галактике продолжается вечная битва добра со злом, света с тьмой, повстанцев с Империей, которая спустя 30 лет после поражения в «Возвращении джедая» переродилась в зловещую организацию Первый орден и даже обзавелась вейдероподобным суперубийцей в маске с джедайским прошлым по имени Кайло Рен. Подобно своим имперским предшественникам, Орден уже создал собственную Звезду смерти (только в разы больше и чудовищнее) — так что дни Республики, особенно в отсутствие куда-то запропастившегося Люка Скайуокера, будто бы сочтены. Но появляется новая надежда.

Лицами этой надежды (и новой трилогии «Звездных войн») стали пилот Сопротивления (Оскар Айзек), штурмовик-ренегат (Джон Бойега) и мусорщица с планеты-помойки Джакку (Дэйзи Ридли). Режиссер Джей Джей Абрамс грамотно выстраивает сюжет вокруг новичков, чтобы затем постепенно (и каждый раз неожиданно, на разрыв фанатских душ) ввести в него икон франшизы — от Чубакки и Хана до C3PO и R2D2. Все это складывается в местами парадоксальную и даже по-хорошему дурацкую, но всегда эффектную и увлекательную историю о том, что в некоторых галактиках приключения никогда не заканчиваются.

Абрамс при этом — в отличие, например, от постановщиков бесчисленных кинокомиксов — достаточно пластично обходится с мифологией и каноном «Звездных войн». Некоторые его решения в области стиля и сюжета наверняка даже шокируют зрителей — зато они делают «Пробуждение силы» куда весомее, например, лукасовских приквелов. Важнее, что режиссеру удалось сохранить верность почти детской наивности оригинальной трилогии, тому восторгу от открытия необъятного, бесконечно причудливого мира, на который подсаживались, как на крючок, поколения зрителей. Стрекочут бластеры, 3D усиливает эффект от космических гиперпрыжков, обаятельно пищат дроиды, очередной замаскированный злодей переживает кризис душевной дихотомии, а Сила все так же волнует юные души. Вроде бы все то же самое, что и прежде – но действует безотказно: битвы и полеты поражают дух, дроиды и космическая невинность генерируют юмор, а сюжет — героический пафос. Есть, впрочем, и кое-что действительно новое — непошлая, переданная одними только морщинами на лицах Харрисона Форда и Кэрри Фишер ностальгия. В конце концов, постарели не только Хан, Лея и Люк — но с ними и весь современный, как раз в 1970-х закладывавшийся мир. Зато теперь, как и было сказано, Чуи, мы дома.

Терминатор: Генезис (реж.  Алан Тейлор)

Те же 30 лет спустя (если отсчитывать от 1997 года из «Судного дня» — этот фильм притворяется, что третьей, не говоря уж о четвертой серий во франшизе не было): Джон Коннор, Кайл Риз, Т-800, Т-1000, Скайнет. К 2029-му сменились лица, но предпосылка с путешествием во времени, когда-то и служившая «Терминатору» завязкой, только набирает значение. «Генезис» при этом отвергает простоту тайм-трэвела из первых двух картин — нет, здесь путаница времен и исторических линий служит не только поводом вложить в уста старины Арни, теперь уже стопроцентного представителя стороны добра, преданного бойцового пса Сары Коннор (Эмилия Кларк из «Игры престолов»), слова о пространственно-временном континууме и квантовой теории. Эта путаница — основа сюжета, его главный двигатель: попав в 1984-й, Кайл Риз (Джай Кортни, на удивление терпимый) обнаруживает, что Сара уже не официантка, но подготовленный к его пришествию воин. Воспитал ее именно Т-800, запрограммированный защищать Сару Коннор и спасший ее еще девятилетней девочкой. Смена повестки провоцирует новые задачи — отправиться в 2017-й, чтобы уничтожить «Скайнет» за день до его триумфа, внедрения во все смартфоны, планшеты и электронные устройства мира (включая ядерные чемоданчики) убийственного приложения «Генезис».

Критика мира, в котором победил мобильный интернет, впрочем, служит скорее побочным следствием сюжета, чем его месседжем. Подлинное содержание нового «Терминатора» заключается в его отношениях со старыми — режиссер Алан Тейлор (автор одного из худших фильмов киновселенной Marvel «Тор 2») и его сценаристы посвящают картину Джеймсу Кэмерону, отчаянно пытаются перевообразить историю его великой дилогии — но не могут избавиться от нее полностью, тратят не меньше трех четвертей экранного времени на разные формы диалога с ней. Вот Арни в каждой второй сцене переходит в режим комического напарника, каким он был в «Судном дне». Вот в формате концерта по заявкам появляется на одну десятиминутную погоню Т-1000. Вот, наконец, самая обаятельная по итогам интрига картины строится на том, что все вокруг (включая зрителя) знают о том, кто отец ребенка Сары Коннор, — кроме него самого.

Самой обаятельной она получается по одной простой причине — авторский пиетет перед двумя громадами, снятыми Кэмероном, здесь подминает под себя и потуги на современный экшен (много красивых спецэффектов, мало действительно хореографически выстроенных сцен — в одном, как бы ударном, эпизоде Тейлор даже наглядно демонстрирует, в чем он хуже Бекмамбетова), и запутанность временных метаний сюжета, и попытку превращения одного из ключевых героев в перевертыша (это же проще, чем придумать хорошего нового персонажа). Это откровенно ностальгическое кино — неудивительно, что оживает оно лишь тогда, когда подмигивает великим предшественникам и их фанатам, провоцируя аудиторию на хохот («Ничего ты не знаешь, Кайл Риз»), а главной смелостью в нем оказывается прозвище «Папс» в адрес когда-то олицетворявшего абсолютное зло Терминатора.

Зацикливаясь так или иначе на мифологии первых двух фильмов, пытаясь ее творчески перетасовать или иронически переосмыслить, «Генезис» только доказывает, что мощь оригинала заключалась вовсе не в истории войны людей и машин. Нет, что первая, что вторая картина стали классикой благодаря экшен-гению Кэмерона — и его дару на иконические, мгновенно впечатывающиеся в сознание кадры и сцены, причем в регистре от брутального минимал-хоррора до бадди-муви о роботе и подростке с минимумом спецэффектов. Так что подлинного возвращения Терминатора стоит ждать не раньше 2019-го — когда права на героев вернутся к их настоящему создателю. А пока остается сказать — ну здравствуй, Папс, спасибо, что еще живой.

Бегущий в лабиринте: Испытание огнем (реж.  Уэс Болл)

Еще один отличный фильм-фантастика, вышедший в 2015 году. Никакого лабиринта вокруг уже нет, но юный Томас (Дилан О’Брайен) и его друзья продолжают бежать без оглядки: мир будущего лежит в руинах после катастрофических солнечных вспышек, большая часть человечества превратилась в зомби, а таинственная организация «Порок» охотится на тинейджеров. Юность — главная ценность в этом дистопическом мире: только в мозговой жидкости подростков (и то лишь избранных) можно найти противоядие от косящей планету заразы. Поэтому на Томаса и других беглецов из лабиринта начинает настоящую охоту традиционно едкий Айдан Гиллен, тот самый Мизинец из «Игры престолов».

Сиквел «Бегущего в лабиринте» с головой бросая зрителей в водоворот переживаний, сай-фай-пейзажей и безумного экшена. Режиссер Уэс Болл (намного более талантливый, чем однофамилец Уве) ухитряется в этих условиях выдержать ритм и даже подбавить обаятельной спилберговщины — качество для жанра редкое. Фильм украшает одна из самых эффектных в современном кино сцен употребления МДМА — или что там придет ему на замену после апокалипсиса.

Виктор Франкенштейн (реж.  Пол МакГиган)

Когда, казалось, уже исчерпаны все способы и ракурсы экранизации готического романа Мэри Шелли, режиссер «Кислотного дома» Пол МакГиган находит новый. Он рассказывает историю одержимого возрождением мертвецов Виктора Франкенштейна (Джеймс МакЭвой), делая протагонистом его помощника Игоря (Дэниел Рэдклифф с чудовищными кудрями), а также позволяя ученому создать не одного монстра, а целый цирк уродцев. К слову, никакого Игоря в первоисточнике не было (его придумали авторы предыдущих киноадаптаций) — но кого такие мелочи останавливали?

Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть II (реж.  Френсис Лоуренс)

Что ж, вот и он – триумфальный финал «Голодных игр», в котором Китнисс Эвердин (Дженнифер Лоуренс) пройдет маршем по Капитолию и выпустит стрелу прямо в сердце зловещего тирана, президента Сноу (Дональд Сазерленд). Овации, титры, расходимся по домам. Есть, правда, одно «но». «Сойка-пересмешница. Часть II» благодушным кино быть не хочет – нет, напротив, она получилась самым пессимистичным блокбастером за последние годы, фильмом, который безжалостно начинается и мрачный настрой выдерживает до самого конца, где только и позволяет робко промелькнуть надежде. Это прямолинейное высказывание о жестокой природе войны, ее политических мотивах и опустошительных последствиях.

Действие начинается там же, где заканчивалась «Часть I»: Пита (Джош Хатчерсон) страдает от галлюцинаций, вызванных пытками Сноу, а Китнисс борется за влияние на сопротивление с главой восстания Альмой Койн (Джулианна Мур). Первая половина фильма едет по уже накатанным рельсам: Китнисс ускользает от слежки и включается в подготовку покушения на Сноу. Но чем ближе концовка, тем ярче раскрывается это кино. Еще до решающей схватки у президентского дворца фильм успеет предъявить самый мощный экшен-эпизод за все четыре серии – жуткую, достойную «Чужих» по интенсивности сцену боя в туннеле канализации. 

Кто-то, конечно, сочтет последний сюжетный твист во франшизе абсурдным, других смутит тягучий, тяжеловесный ритм. Но это мощное, как ни крути, кино – работающее, во многом, благодаря прекрасному актерскому составу. Лоуренс играет здесь не хуже, чем у Дэвида О. Рассела, не уступает ей – приятный сюрприз – и неожиданно душевный Хатчерсон. Стэнли Туччи, Джена Мэлоун, Вуди Харрельсон и Элизабет Бэнкс успевают запомниться, несмотря на мимолетность своего присутствия в кадре. Но наиболее впечатляет другой актер второго плана. «Сойка-пересмешница. Часть II» стала последним фильмом в карьере Филипа Сеймура Хоффмана, и хотя его сцен здесь кот наплакал, это странным образом уместная, прочувствованная, грустная и обнадеживающая лебединая песня.

Мир Юрского периода (реж.  Колин Треворроу)

Сами герои, работники динопарка развлечений на острове у берегов Коста-Рики, заявляют: «Людям уже надоели тиранозавры, им вечно подавай новое», а правило любого сиквела звучит: «Больше, страшнее и дороже», главной приманкой четвертой части франшизы «Парк Юрского периода» стал новый монстр. Indominus Rex достигает 17 метров и выведен искусственно — природа сама уже не справляется с возросшими ожиданиями отдыхающих.

Индоминус сделан из тиранозавра и «много чего еще», о чем мы узнаем по ходу действия — вот тварь, охотясь, меняет окрас и маскируется под листву (это потому, что в ней есть гены каракатицы), вот меняет температуру тела — значит, заработали гены древесной лягушки. А когда индоминус начнет договариваться на своем языке с натравленными на него велоцирапторами, станет понятно, что в генном коктейле наследили и санитары юрского леса.

Рапторы, кстати, здесь участники и самой неубедительной сюжетной линии, и самой эффектной сцены — вся история о том, как ухаживающий за главной героиней Клер (Брайс Даллас Ховард) укротитель Оуэн (Крис Прэтт) втерся в доверие к безжалостным убийцам, поставив себя в их иерархии альфа-самцом, смехотворна: все-таки рептилии не млекопитающие, и приписываемая им стайная иерархия, например, волков — вымысел сценаристов. Но эпизод, где Оуэн науськивает рапторов на индоминуса и мчит с ними по лесу за жертвой, кинематографически сделан безупречно.

Каждая часть «Парка Юрского периода» построена одинаково. Пара на грани развода едет на остров, за ними увязываются дети (во второй части дочь героя Джеффа Голдблума вообще пробралась в багажное отделение), которые раз десять оказываются на волоске от перспективы быть съеденными динозаврами, пока все не поймут, что семья — главная ценность на свете. Именно утверждение семьи как главного условия выживания человеческой расы всегда было выводом этого семейного фильма, каким и является «Мир Юрского периода», ну и еще мысль о том, что с природой шутки плохи — в финале безумный предприниматель, пытающийся использовать динозавров в своих алчных целях (здесь это Винсент Д’Онофрио, мечтающий сделать из рапторов неуязвимых воинов в Ираке), всегда погибает, потому что у природы свои планы и законы.

В «Мире Юрского периода» все примерно так же, только разводящиеся родители остаются дома, а детей отправляют к тете Клер, которой не до них. Когда ребята решают нарушить правила парка и заехать за защищенную ограду, зритель понимает, что смотрел этот фильм три раза — разница только в зрелищности происходящего на экране. И режиссер Колин Треворроу не обманывает ожиданий. В «Мир Юрского периода» перекочевали все животные из предыдущих частей — ангилозавры, диплодоки, стегозавры и новый монстр мозозавр, которого кормят белыми акулами, как слона морковкой в цирке.

Оригинальная идея Спилберга перекочевала в новейшую эпоху развлечений, потеряв всякий смысл, — но кто в наше время ждет смысла от аттракциона?

Пиксели (реж.  Крис Коламбус)

Любите ли вы классические аркады вроде «Пак-мана» и «Тетриса»? Может быть, вам в них не хватало только Адама Сэндлера, пробалтывающего стратегию прохождения за кадром? Авторы «Пикселей» всерьез надеются, что такие люди есть. Для остальных сюжет этой комедии восхитительно, непривычно для сэндлеровского формата абсурден. Пришельцы нападают на Землю под видом героев всеми любимых восьмибиток (нечего было в 1980-х посылать в космос капсулы памяти с Atari) — так что единственной надеждой человечества служат чемпионы аркадных битв, включая погрустневшего и погрузневшего за 30 лет сэндлеровского технаря-лузера.

Обаятельно причудливы и кастинговые решения: например, Кевин Джеймс играет здесь президента США (намек на то, что у Дональда Трампа есть шанс?) и даже проявляет героизм, когда на поле боя требуется хладнокровный эксперт по игровому автомату с щупальцем. Не менее незамутненный фарс — и роль Мишель Монахэн, военного офицера, которая ухитряется влюбиться в героя Сэндлера, не требуя от него хотя бы почистить зубы (проблемы фанатов видеоигр с гигиеной — частый источник юмора «Пикселей») или подкачать брюхо.

Но сильнее всего удивляет в «Пикселях» беззаветная вера авторов в ностальгию по 1980-м — им и в голову не приходит, что дети 30-летней давности могли успеть позврослеть. «Пиксели» старательно подражают «Охотникам за привидениями», наряжая героев в одинаковые комбезы и окружая их восторженными толпами нью-йоркцев. Справедливости ради, такого обращения эти персонажи не заслужили — как не заслужил таких сравнений и этот фильм. Но пока рядом с Сэндлером есть Питер Динклэйдж (все лучшие шутки — его), а режиссер Крис Коламбус пытается возродить дух кино времен пика своей карьеры, отказать «Пикселям» в дополнительной жизни почти невозможно.

Восхождение Юпитер (реж.  Лана Вачовски)

Дочь невинно убиенного советского астронома Болотникова, родившаяся на пути в Америку молодая эмигрантка Юпитер Джонс (Мила Кунис) встает в 5 утра, чтобы весь день гнуться на уборке чужих домов (ее специализация в семейном бизнесе – ванные комнаты и унитазы) и не смеет даже мечтать о перемене участи. На телескоп бы скопить. Но космос войдет в ее жизнь раньше, чем она успеет им полюбоваться, – в лице межгалактического охотника Кэйна (Ченнинг Татум с мелированной бородой и смешными ушками), получеловека, полуволка. Тот отобьет попытку покушения на Юпитер (исполнители – выводок горлумов со сверхспособностями), а потом объяснит: простую уборщицу с русским акцентом зачем-то разыскивают трое наследников самой могущественной династии во вселенной, когда-то и заселившей Землю людьми. Как выяснится вскоре, Юпитер – реинкарнация (фильм предпочитает слово «рекурсия») их матери, королевы.

Уборщицу от королевы в новом фильме Энди и Ланы Вачовски опять отделяет одна таблетка – правда, уже не красная пилюля «Матрицы», а так, средство от тошноты во время космического полета. Коллизия та же, ставки пониже (кажется, Вачовских смутил кассовый провал их предыдущего, наоборот, чрезмерно амбициозного «Облачного атласа») – и так в «Восхождении Юпитер» во всем. Вот героиня Кунис узнает, что Земля – полигон для выращивания генетического материала (что-то напоминает, правда?). Вот  летательный аппарат главного из ее врагов, кровожадного олигарха Белема (отчаянно кривляющийся Эдди Рэдмейн), до боли напоминает корабль «Навуходоносор» известно откуда. Вот звучат знакомые мантры-заклинания: «Ты Избранная», «Судьба человечества зависит от тебя», и так далее, и так далее – но и они скорее смешат, чем помогают проникнуться судьбоносностью происходящего в кадре.

Вачовски при этом не стесняются еще и насытить фильм, кажется, всем, что не влезло в их предыдущие картины: крылатыми динозаврами-убийцами, храбрыми мутантами со слоновьим хоботом вместо носа, роботами с садо-мазо масками, барочными нарядами, полетами над Чикаго и Юпитером. Все это не очень увязывается друг с другом и, кажется, предназначено лишь маскировать поверхностность сюжета о золушке, которая обязательно встретит принца (даже если у того и окажутся собачьи гены). Что ж, межгалактические страсти по крайней мере впечатляют проработанностью спецэффектов (по кислотной яркости «Восхождение Юпитер» сравнится со «Спиди-гонщиком», самым галлюциногенным из фильмов Вачовски) и размахом. Увы, на контрасте с ними особенно нелепыми, неловкими оказываются сцены, напротив, простые – диалоги, паузы, обыденная жизнь героини. Вачовским, похоже, надо ненадолго спуститься с небес на землю.

Робот по имени Чаппи (реж.  Нил Бломкамп)

Практически превратившаяся в полицейское государство Южная Африка ближайшего будущего. Для полной тоталитарной трансформации в штат сил правопорядка вот-вот будут введены роботы нового поколения — за чем, как водится, следит алчная корпоративная стерва (Сигурни Уивер): режиссер Бломкамп почему-то часто ассоциирует зло большого капитала с женской сволочностью (вспомните ледяную Джоди Фостер из «Элизиума»). Оперативным управлением робо-взвода, которому суждено вычистить жуткие гетто Йо-бурга, занимается ветеран боевых точек Винсент Мур (Хью Джекман с гопническими вихрами на затылке).

Репрессивные планы, конечно, обречены разбиться об идеализм. Вундеркинд от робототехники Дион (Дев Патель), осознав все ужасы тоталитаризма, переходит на сторону сил веселого художественного хаоса (группа Die Antwoord примерно в том же виде, что и в собственных клипах, частенько мощью образов подминает под себя все вокруг). И прихватывает последнюю модель робота, не прошедшую одобрения начальства, но запрограммированную не только мыслить, но и чувствовать. Получающая имя Чаппи железяка сначала впитывает коаны раздолбайской южноафриканской квази-гангста-культуры зеф, а уже затем невольно начинает революцию трущоб.

Нил Бломкамп после «Чаппи» может окончательно считаться самым безумным профессором современного сайенс-фикшна. Это фильм, в котором не то, чтобы органично, но сочетаются доведенный до гротеска киберпанк «Робокопа» и уличный юмор «Чужих на районе». Неистребимая сентиментальность позднего Спилберга и дикая эклектичность поздних Вачовски. Абсурдный зеф и сладчайший Дев. Вспышки нигилистского, больше напоминающего качественный современный шутер, чем голливудский блокбастер насилия (Бломкамп как мало кто умеет встраивать в экшен-эпизоды вид от первого лица), и популистский месседж, сколь наивный, столь же и, в должной (а Бломкамп не скупится) концентрации, безапелляционно заразительный. Эффектное, но парадоксальное, пытающееся быть всем на свете сразу кино.

В идеале, конечно, этот фильм должен был бы обойтись без людей вовсе — они ему только вредят (если не брать в расчет Die Antwoord, которые земными существами и не выглядят). Легко представить «Чаппи» с его роботом, обретшим сначала душу, потом цацки и свэг, и только потом — трагический надрыв, в виде аниме. Чуть менее склонного к психотрипу «Призрака в доспехах». Вдруг разыгранного с живыми актерами «Яблочного зернышка». Собственно, в последнем Бломкамп и подсмотрел дизайн своего душевного робота. Южноафриканцу при этом хватает свойственной авторам аниме наглости раздувать из низкого жанра политически-экзистенциальную трагикомедию — другое дело, что эту обаятельную, небанальную интонацию почти невозможно выдержать на уровне полутора часов, когда в твоем фильме заняты полурастерянный Хью Джекман и отчаянно не вписывающаяся в это кино, чрезмерная для него Сигурни Уивер. Будем считать, что для последней это подготовка к бломкамповскому «Чужому». Который после «Чаппи» представлять сколь страшно, столь же и интересно.