Зачем следить за Каннским фестивалем, если вы не кинокритик
Людей, которым хоть как-то интересен Каннский фестиваль — меньше с каждым годом. Это просто объяснить: люди стали меньше смотреть фильмов, уж точно авторских. Тексты о кино тоже никому не нужны. Недавно кинокритиков вообще сравнили с таксистами, которых надо вызывать по телефону. И это яснее всего видно в Канне, где стартовал юбилейный смотр, который, как и 69-й раз до этого, больше всего интересен журналистам и меньше всего — их читателям.
Чтобы заставить себя следить за этим слетом высоколобых снобов, нужно иметь для этого хоть какую-то мотивацию. Мы нашли три причины, зачем вам нужно читать все эти рецензии на фильмы, которые вы не видели, и репортажи о событиях, которые не имеют к вам отношения.
В этом году в Канне — сильнейшая программа за много лет
Каннский фестиваль — это последний, еще не павший, флагман классического авторского кино: длинного, сложного, иногда скучного, иногда — вовсе непонятного. В юбилейной программе (в этом году Каннский фестиваль проходит в 70-й раз) решили особо не рисковать и позвали в основном громкие имена.
© flickr.com/cornerhousemanchester
Например, в первый же день фестиваля прессе показали фильм «Нелюбовь» любимого в Канне российского режиссера Андрея Звягинцева, потом на следующее же утро — «Мир, полный чудес» Тодд Хейнса («Кэрол»). Затем будут еще картины великого небожителя Михаэля Ханеке, всем известной Софии Копполы, Франсуа Озона, Ноа Баумбаха, украинца Сергея Лозницы и так далее. В общем, здесь хотя бы немножко насмотренный зритель может составить себе план по просмотру на год вперед (тем более, что именно в течение года каннские фильмы и появляются в кинотеатрах России).
О самых важных фильмах фестиваля мы в Time Out, разумеется, будем писать.
На Пальмовую ветвь номинированы российский режиссер Звягинцев и украинский Лозница. И они вполне могут всех переиграть
В отличие от прошлого года, когда в основной программе россиян не было, в этот раз российский читатель может хотя бы из фанатско-патриотических соображений. Болеть за кого-то на фестивале — последнее дело, конечно, это же не спорт. Но ведь мы же все равно болеем каждый год за кого-то на Оскарах, вот в этом году — за Кончаловского. То есть вы, конечно, фильмов не видели, но зато есть целых два варианта, на кого поставить денег: Звягинцев и Лозница (как ЦСКА и Спартак).
Звягинцев перспективней: это большой и значимый в мире режиссер, у него еще не было Золотой пальмовой ветви, а у фестиваля давно уже есть по этому поводу комплекс. Дело в том, что когда-то Канн не наградил главным призом великого Тарковского, а Звягинцев во многом видится продолжателем его бескомпромиссного авторского видения. Если кого жюри и будет рассматривать в первую очередь, то Ханеке и Звягинцева.
Для Лозницы же фильмы с актерами и сценарием — наверное, не самое важное: это всего лишь третья его игровая работа, остальные были документальными. Поэтому его «Кроткая», снятая по повести Достоевского, видится в программе серой лошадкой.
На фестивале разгорелся скандал с участием Netflix. Если коротко, спор идет за будущее кинотеатров
Еще до начала фестиваля разразился большой скандал. Среди журналистов долго ходил слух, что из конкурса уберут два довольно громких фильма: «Окча» корейца Пон Джун Хо и «Историю семьи Майровиц» Ноа Баумбаха. Дело в том, что права на них принадлежат стриминговому сервису Netflix, и компания не собиралась показывать их в кинотеатрах, а хотела сразу выложить для подписчиков. Каннский фестиваль, защищающий традиционные киноценности, этим был чрезвычайно недоволен. Хотя фильмы остались в конкурсной программе, но со следующего года фестиваль будет требовать, чтобы кино показали в прокате Франции.
И это на самом деле важно не только для профессионалов. Дело в том, что традиция киносмотрения в обозримом будущем должна сильно измениться. Сейчас люди до сих иногда ходят в кинотеатры, чтобы потреблять цифровой контент. А в ближайшем будущем, как ожидается, все кино уйдет на Netflix и другие онлайн-сервисы, как до этого сериалы начали уходить с ТВ. Каннский фестиваль, где фильмы показывают строго на широких экранах в гигантских залах, — это такой символ того самого олдскульного кино, которое рано или поздно вымрет.
И именно здесь окончательно станет ясно, будут ли кинотеатры жить дальше или превратятся в такие учреждения-анахронизмы, как в свое время — газгольдеры или ангары для дирижаблей.