Фильмы, которые освистали на Каннском фестивале-2017
На Каннском фестивале есть одна нехорошая традиция. На первом в мире показе фильма, где присутствуют только кинокритики, зрители начинают громко высказывать свое мнение о картине: хлопают или «букают», то есть кричат boo. Time Out рассказывает обо всех «забуканных» фильмах этого фестиваля и объясняет, почему с ними так жестоко обошлись.
Кроткая
Как отреагировала публика?
На пресс-показе публика нестройно «букала», но так часто бывает. А вот дальше случилась редчайшая ситуация для Каннского фестиваля. На показе, где присутствовала съемочная группа во главе с Сергеем Лозницей, фильм тоже освистали. Такого вроде бы никогда не происходило: на гала-премьере принято аплодировать, чтобы не смутить авторов картины.
Заслуженно?
Неожиданно, но нет.
(Дальше по тексту будут спойлеры: к сожалению, фильм пока так и не купили в Россию).
Безусловно, «Кроткая» — самый спорный фильм конкурса. Реакция на него такая же острая, как на «Неонового демона» Николаса Виндинга Рефна в прошлом году. Особенно картина разозлила, понятно, российских журналистов: до сих пор многие не придумали, как к этому всему относиться.
«Кроткая» — это, вне всяких сомнений, тяжелое кино, такая вот традиционная отечественная «чернуха» (не как оскорбительный термин, а как жанр). С ходу определяется политическая позиция украинского режиссера Сергея Лозницы, который, правда, живет в Берлине, а потому страну изучает явно по новостям. По его сюжету, который совсем чуть-чуть вдохновлен повестью «Кроткая» Достоевского, жена тюремного заключенного, разумеется, невиновного, сидящего по обвинению в убийстве, пытается отправить ему передачу. Однако посылка не доходит, и она едет в жуткий городок, где тюрьма, по меткому выражению местного гротескного жителя, — градообразующее предприятие.
Путешествие главной героини можно было бы сравнить как с путешествием Данте, так и открытым микрофоном в общенациональном стендап-клубе. Каждый из героев (все одинаково сатирические и одинаково омерзительные) рассказывают ей истории, почти все из них — про смерть. У старухи в плацкартном вагоне неизвестно где (подразумевается Сирия) умер сын-солдат. В автобусе пассажир вспоминает, как он в прошлый раз держал вместе с остальными чей-то гроб на руках. Но даже в этой беспросветной тоске Лозница находит какую-то чудинку, какую-то фантасмагорию. Например, после истории старухи другой попутчик, оперный певец, вдруг запевает басом песню про танкистов. Или же идет героиня (кстати, абсолютно безымянная) к правозащитникам, а на стенах написано идиотское и смешное — «Агенты Госдепа!», «Правозащитники ♥️ USA». Потому к концу «чернуха» внезапно, без предупреждений превращается в произведение писателя Владимира Сорокина. Героиню сажают в повозку с лошадями и везут к какой-то избе. Там все персонажи, что встречали Кроткую в ее злоключениях, все в белых рубахах, за столом читают казенные речи о мире во всем мире, а в конце начальник тюрьмы, в абсурдном дореволюционном костюме, разрешает ей свидание с мужем. Она идет по красной дорожке в автозак, который отвезет ее к неизвестному нам супругу, и в автозаке ее несколько минут экранного времени насилуют неизвестные.
Безусловно, бескомпромиссность и жестокость Лозницы по отношению к собственному фильму не могла не напугать неподготовленных критиков. Но те же свойства выделяют картину на фоне очень скучного каннского конкурса. Быть смелым — не обязательно быть правым во всем, и режиссер, конечно, зазря превратил всю страну в один похабный анекдот. Но чем дальше задумываешься о «Кроткой», тем больше понимаешь, что ничем иным Россия, по факту, и не является.