Не «Фонтан»: новый фильм Даррена Аронофски «мама!»

Самый ожидаемый фильм Венецианского фестиваля , «маму!» Даррена Аронофски, зрители «забукали» (то есть кричали boo на титрах, это то же, что и освистать) на обоих пресс-показах, а затем весь город обсуждал фильм целый день. Режиссер, который уже давно научился не реагировать на критику или хотя бы делать вид, объясняет это тем, что далеко не каждый может кататься на американских горках: «Ты должен быть готов к тому, что сейчас будет еще одна петля, а затем — еще, иначе не получишь удовольствия». Действительно, «мама!» — это аттракцион, вызывающий множество эмоций, в том числе страх, и приносящий тошноту и головокружение, но при этом не оставляющий равнодушным. Вполне логично, что аттракцион этот может не понравится, только сформулировать, что именно с ним не так, будет сложно. Так что во всех обсуждениях противники Аронофски оперировали аргументами вроде: «Это просто не мой режиссер» и «У фильма слабый сценарий».
 

© Paramount Pictures

Слабый, по мнению венецианских зрителей, сценарий Аронофски написал за пять дней, при том что обычно на это него уходит 5-10 лет: «Он буквально вылетел из меня!». Первой его прочла подруга режиссера Дженнифер Лоуренс, пришла в восторг и сразу же согласилась сыграть совершенно непривычную для себя роль женщины не сильной и независимой, а совсем наоборот. Репетиции длились три месяца, и роль оказалась для актрисы, по ее признанию, самой сложной в карьере. Пару Дженнифер составил Хавьер Бардем, сыгравший то ли бога, ли ли дьявола, в варианте Аронофски — успешного писателя и поэта со своей сектой поклонников и молодой женой.

Писатель и его жена живут в красивом доме, расположенном вне пространства и времени, где коммуникации с внешним миром ограничены телефоном, висящим на кухне. Дом этот пришлось восстанавливать после пожара. Героиня Лоуренс собрала его буквально по частям, с любовью и заботой, поэтому у нее с этим местом особая связь. Пока жена выбирает краску для стен, муж пытается создать новый шедевр, но произведение никак не выходит из-под пера (в прямом смысле, никаких компьютеров). Все слова поддержки кажутся писателю ненужными и проваливаются в черную дыру творческой дисфункции. В общем, в раю что-то не так.
 

© Paramount Pictures
 

Это становится очевидным, когда на пороге появляется нежданный гость (Эд Харрис), представившийся местным доктором, а оказавшийся поклонником, который перед смертью решил познакомиться с любимым писателем. За ним прибыла жена (Мишель Пфайффер) и двое детей. Доктор чахоточно кашляет, его супруга дает непрошеные советы по поводу брака и нижнего белья, а дети устраивают драку из-за наследства. Драма постепенно превращается в фантасмагорию, хотя сначала кажется, что это какая-то ошибка и вот-вот все наладится и все будут счастливыми. Но чем дальше, тем очевиднее становится, что ни о каком счастье Аронофски речи не ведет. И даже беременность героини — это никак не хэппи-энд, это лишь переход в следующую главу под пугающим любого, кто читал Библию, названием «Новый завет». Людей в доме становится все больше, надежды — все меньше, а новоиспеченной маме и зрителю — все страшнее.
 

© Paramount Pictures
 

Фильм-провокация, который почему-то прикидывался триллером, на самом деле оказался черной комедией. Если постараться не испытывать никакой эмпатии к молодой любящей женщине и ее попыткам быть услышанной, что довольно сложно, если посмотреть на все это со стороны — на творца, его несчастную жену, на героиню Мишель Пфайфер, вернувшуюся на экраны в роли искусительницы и спасительницы, — то становится понятным, что Аронофски просто так шутит. Только вот нужно иметь довольно прочные нервы, чтобы отойти на расстояние, позволяющее посмеяться над происходящим, а не вспоминать всякие ужасы вроде «Ребенка Розмари» или «Антихриста». И это мало кому удастся.

«мама!» — это мешок Санта-Клауса, только вместо подарков аллегории, метафоры, отсылки к источникам. Здесь — Сотворение мира, Бог-Дьявол, Каин и Авель, плоть и кровь Христова, культ церкви, писательская импотенция и вторжение в частную жизнь звезд, детские сказки вроде «Синей бороды» и «Щедрого дерева». Так много всего, что не знаешь, куда смотреть, какую ассоциацию выловить из сознания, с чем провести параллель и главное — зачем. Для создания качественной фантасмагории нужно самому быть безумцем, а Аронофски слишком рационален, поэтому в его коктейле не хватает секретного ингредиента. У «мамы!» отчаянно поднимается температура, и в итоге все вспыхивает пламенем (причем, судя по хоррорной концовке, адским пламенем), не в состоянии выдержать внутреннего давления. Чтобы затем возродиться вновь.