5 причин пойти на импрессионистов в Галерею искусств Пушкинского музея
Первый фильм Леонида Парфенова о Пушкинском музее «Глаз Божий» начинается с Сергея Щукина и Ивана Морозова. Значительная часть их богатейшей коллекции представлена в больших шикарных залах Галереи искусств Европы и Америки XIX-XX веков на Волхонке. Если это недостаточная реклама, Time Out приводит еще пять убедительных аргументов.
Пастели Дэга: симфония, созданная художником
Есть ли на свете что-то столь же притягательное, как синие платья танцовщиц Дэга? Этот художник умел написать в своих картинах музыку и сделать так, чтобы полотно звучало, когда к нему прикасается достойный этого звучания зритель. Симфония Дэга — это, пожалуй, лучшее, что может подарить импрессионизм, здесь гармония и легкость движения сочетаются с грацией и божественной плавностью натурщиц и танцовщиц. Дэга — музыкален. И в этом его уникальность.
Любимец Щукина Анри Матисс
Представить популярность этого художника в начале XX века мог только чуткий и проницательный Сергей Щукин. Сегодня Анри Матисс увлекает, затягивает, заставляет забыть о гравитации. Ему поют дифирамбы даже те, кто никогда его не видел. Матисс — это символ восходящей энергии искусства XX века, «дикий» художник, создавший себе и стиль, и славу, соответствующие буйному полету фантазии. Его хотят увидеть все, кого в Европе называют интеллектуалами.
Легендарная скрипка Пабло Пикассо
Пабло Пикассо, «Девочка на шаре»
Второй после Матисса основатель модернизма Пабло Пикассо умел быть во всем оригинальным. В галерее хранится его легендарная «Скрипка», неподражаемо поставленная художником так, чтобы ее можно видеть со всех сторон одновременно. Это фраза Пикассо: «Я так вижу». Гений не только видел, но и умел передать всесторонний взгляд на свою любимицу, на которой даже играть не умел. Но это не помешало ему взять кисточку и изобразить ее мягкий атласный корпус в стиле кубизма. А еще здесь есть портрет работы Пабло Пикассо, изображающего, правда, не возвышенную утонченную красотку, как на пастелях Дега, а бородача торговца Виннавера, продавшего коллекционерам Щукину и Морозову почти всех представленных здесь импрессионистов и «Девочку на шаре».
Моне и Руанский собор при свете солнца
Клод Моне, любивший выходить на берег моря, прославился не только своими импрессионистичными пейзажами, где поверхность воды похожа на шелк бального платья, но и изображениями в целой серии картин — одного Руанского собора. Полотна достойны романа Виктора Гюго и «Памяти убитых церквей» Марселя Пруста. Но это еще и редкий взгляд на творчество Клода Моне, известного своими волнами, слизнувшими однажды его палитру и краски, когда он залюбовался береговыми видами. Клод Моне — скромный, мягкий, совсем не раденовский типаж, не крутолобый Гюго и не мятущийся Бальзак. Но именно он изобразил пылающую готику собора города Руана.
Самая позитивная картина Мунка
Редкий случай, когда можно увидеть Эдварда Мунка в прекрасном расположении духа. Определение массового сознания появилось после Мунка, а Мунк нарисовал его в самых знаменитых своих картинах, которыми теперь иллюстрируют психологические статьи на тему экзистенциальной тревоги и расстройства психики. В Галереи искусств Пушкинского музея хранится самая успокаивающая картина мастера экспрессии, самая позитивная: второй вариант «Девушки на мосту». Ей восхищались все критики, никогда не любившие и не ценившие талант Мунка. Михаил Морозов, брат Ивана Абрамовича Морозова, купил картину в Салоне независимых, куда только и мог выставлять свои картины Эдвард Мунк.
P.S.
У нас кончились доводы — но на выставке есть еще целый зал Сезанна.