От фараонов до футболистов: как художники разных эпох изображали мужчин

Древний Египет: величественный фараон

Статуя царя Аменемхета III. Среднее царство, 12 династия, ок. 1853–1806 до н. э.. Из собрания ГМИИ им. А. С. Пушкина

Цари Древнего Египта считались полубогами: в представлении подданных они рождались от земных женщин и солнечного бога. Не удивительно, что изображениям фараонов присущи статность и величественность. Статуе царя Аменемхета III почти четыре тысячи лет: перед нами хорошо сложенный немолодой мужчина (о возрасте позволяют судить ломанные линии в изображении лица), обладатель высоких скул, крупного носа и несоразмерно больших ушей, выступающих за головным убором-атрибутом царской власти. Это изображения царя уникально подробностью черт: обычно древнеегипетские скульпторы несколько обезличивали своих правителей, приближая тем самым человека к статичному божеству.

II век: первые портреты и модные прически

Портрет молодого человека. Первая половина II в.. Из собрания ГМИИ им. А. С. Пушкина

Прошло около 2000 лет, вместо фараонов Египтом заправляют греки и римляне. Под их влиянием в I—IV веках нашей эры появляются первые образцы станковой портретной живописи — фаюмские портреты, названные так по месту первой крупной находки в Фаюмском оазисе в 1887 году. Эти изображения, пришедшие на смену египетским погребальным маскам, отличаются до тех пор невиданной реалистичностью: угадываются индивидуальные черты лица и возраст изображенных. Даже прически соответствовали моде разных веков — именно по ним нередко удается датировать портреты.

Голландия XVII века: милостивый богач

Антонис ван Дейк. Портрет Адриана Стевенса. 1629. Из собрания ГМИИ им. А. С. Пушкина

Проходят столетия, а желание властьимущих оставить след в вечности не теряет актуальности. В Голландии XVII века не нужно быть фараоном или знатным вельможей, чтобы обзавестись портретом — одни из лучших образчиков жанра этой эпохи изображают состоятельных бюргеров. В 1629 году Антонио ван Дейк пишет портрет богатого торговца сукном Адриана Стевенса. Дорогая одежда и благородная поза — не единственное, чем отличается заказчик. На заднем фоне художник изобразил блюдо с жетонами, которые раздавали беднякам для получения бесплатного обеда, — Стевенс отвечал за помощь неимущим в антверпенском магистрате. 

XVIII век: парадный портрет

Портрет мужчины в красном. 1715. Из собрания ГМИИ им. А. С. Пушкина

В XVIII веке процветает жанр парадного портрета, призванный передать исключительность изображенного, возвысить его над простыми смертными. Мы не знаем, кто конкретно изображен на «Портрете мужчины в красном» 1715 года из коллекции ГМИИ, неизвестен и его автор. Но волевой взгляд, пышный парик, дорогая ткань одежды изображенного и другие детали могут многое рассказать о его социальном положении. 

Начало XIX века: меланхоличный денди

Орест Кипренский. Портрет Сергея Семеновича Уварова. 1815–1816. Из собрания Государственной Третьяковской галереи

Перенесемся в Россию начала XIX века. После успеха поэмы Джорджа Байрона «Паломничество Чайльд Гарольда» Европу захватывает англомания, благодаря которой на улицах Парижа, Санкт-Петербурга и других столиц в большом количестве появляются денди. В толпе их выделяют нарочито ухоженный вид, приталенная одежда, высокие воротники, цилиндры и перчатки. Все эти атрибуты присутствуют в потрете Сергея Уварова кисти Кипренского. Непринужденная поза молодого человека и приглушенная цветовая гамма создают образ меланхоличного, романтичного модника-англомана. И не скажешь, что перед нами будущий председатель Главного управления цензуры, министр народного просвещения и автор знаменитой патриотичной триады «православие, самодержавие, народность».

Советские 20-е: воинственный мужик

Борис Кустодиев. Большевик. 1920. Из собрания Государственной Третьяковской галереи

После революции утонченные аристократы канули в лету: на сцену, в том числе и живописную, выходят крестьяне и пролетарии. В 1920 году Борис Кустодиев, ранее признанный бытописатель купеческой жизни, изображает новых «господ»: могучая фигура большевика с суровым выражением лица метафорически возвышается над городом. Герой буквально шагает по головам, размахивая красным знаменем — прощай, дореволюционная утонченность, да здравствует грубая мужская сила.

Сталинские 30-е и лихие 90-е: атлетичный физкультурник

Дейнека Александр Александрович. Вратарь. 1934. Из собрания Государственной Третьяковской галереи

В 1930-е советский народ проводит индустриализацию, роет Беломорканал и ровным строем шагает в светлое коммунистическое будущее. А для этих нужд необходимы здоровое тело и здоровый дух. Подобно древним грекам и римлянам, спорт воспевает соцреалист Александр Дейнека: его хрестоматийные полотна изображают футболистов, бегунов, колхозниц на велосипедах, будущих летчиков и прочих физкультурников. Показательный образец нового представления о мужественности — монументальное полотно «Вратарь» 1934 года. В попытке поймать мяч, герой зависает в воздухе. Работа настолько динамична, что мы чувствуем, как напряжены мышцы вратаря. Лица спортсмена не видно, да и зачем — перед нами не конкретный человек, а только представитель счастливого и здорового будущего. Парадоксальным образом, атлетичный герой возродится в эпоху, когда советские идеалы потерпят крах. В 1990-х Георгий Гурьянов скрестит в своих работах наследие Дейнеки, немки Лени Рифеншталь и гомоэротичный стиль французов Пьера и Жиля, тем самым освободив эстетику красивого тела от власти идеологий.