Компромиссы с счастьем: периметр возможностей
«Согласно последним результатам исследования ВЦИОМ, 82% россиян чувствуют себя счастливыми», – сообщает мне Света. Мы завтракаем с моей близкой подругой поздним утром воскресенья, наслаждаемся первым весенним солнцем через витринные окна заведения. Внешне она – воплощение оглушительного, но заслуженного успеха. И если можно было бы представить выражение «светится от счастья», то вот – это она. Сидит напротив, скрупулезно выбирает себе на завтрак свежие и сбалансированные в блюдах продукты, в то время как я заказываю пиццу, пасту и прошу повторить шампанское, мимоходом жалуясь на лишний вес. Мы обе получаем удовольствие от жизни.
Еще я сетую на усталость и на то, что у меня не хватает сил на большие великие дела, которые впишут мое имя в Историю. Только на бытовые и товарно-денежные, то есть на те, которые от меня ожидаются социумом как от порядочной матери и хозяйки дома, а также на те, что позволяют мне хорошо есть, иногда путешествовать и снижать уровень тревоги. Причем природа моей тревоги до конца не определена – то ли за благополучие завтрашнего дня, то ли за то, что время, появляющееся на отдых, я трачу именно на отдых, а не на великие дела. Но сил нет. И действовать бесполезно. Иначе в историю можно вляпаться, а не вписаться. Но в целом, я не несчастна. У меня есть и синица в руках, и я вижу своего журавля в небе. Я никак не найду ресурс, чтобы восстановить силы и его поймать. Но ведь он есть. В периметре. А значит, все остальное – дело техники.
«Свет счастья» внутри Светланы, которая до этого делилась неожиданными и странными для себя открытиями о том, как много знакомых внешне состоявшихся людей с трудом существуют без помощи психотерапевта в нашем окружении, вдруг тускнеет. Она жалуется, что потеряла вдохновение. У нее на самом деле целая стая «журавлей». Они прямо над ее головой кружат и манят. А еще она искусный «ловчий», поэтому не родился еще такой «журавль», который бы не оказался в итоге в цепких руках Светланы. Она не несчастна, но вдохновение ловить, реализовывать перспективы и новые карьерные подвиги сил нет. Все, что в периметре, ей перестало быть интересно.
«Слушай, но это же когда-то изменится?», – тревожно спрашивает меня Валентина, другая моя приятельница. Она надеется, что ее отношения с мужчиной все же станут такими, какими она их себе нарисовала во время букетно-конфетного периода. Он казался воплощением мечты и образцом счастья. Его появление на горизонте обещало нескончаемые «бабочки в животе», ощущение себя Прекрасной Дамой, которой служит ее верный Рыцарь, вечную любовь и все такое. И вот стремительные ухаживания, а затем отношения, которые оказались далеки от ожидаемой картинки. В итоге – постоянная тревожность за хрупкое благополучие.
«Что мне делать?», – спрашивает Валя. Она не несчастна, но мириться с разочарованиями от несбывшихся ожиданий ей непросто. И это несмотря на дорогущие подарки, стоимость которых тянет иногда на годовую зарплату отдельных москвичей. «Очевидно: выбрать», – говорю я. Остаться в отношениях и принять. Пойти на компромисс. Этот мужчина не будет другим. Или можно рискнуть и поискать еще одного «журавля» в небе. Но рисковать страшно. Потому что страшно потерять то, чем обладаешь. А время – уже слишком большая роскошь.
Недавно я столкнулась с Ритой. У нее яркое модельное прошлое, наполненное пронзительно блистательными людьми и не менее великолепными событиями. А сейчас она удачно вышла замуж за хорошего и вполне себе обеспеченного человека с правильными семейными ценностями. Она говорит исключительно на бытовые темы: дети/ремонты/недвижимости; и любит раздавать советы – по любому поводу. Она отнюдь не несчастна. Она выбрала компромисс и находит бесконечный список доводов, почему так правильно и необходимо. Но когда она говорит, в ее глазах бескрайняя тоска по небу. И по непойманным журавлям. А ведь было время, когда они сами летели в руки.
Вообще, зря она так тоскует. Ведь как показывает практический опыт наблюдений, как правило, большинство журавлей, как только попадают в чьи-то руки, на деле оказываются типичной синицей. Либо достаточно быстро мутируют. Потому что в руках. То, что казалось предвестником счастья и исполнением желаний в том придуманном мире, сталкиваясь с реальностью, либо не дотягивает и требует пожертвовать ожиданиями, пойти на компромисс, либо ведет к потере цели, перспективы и смыслов, и нужно еще и еще – больше, лучше и красивее. Насколько только можно представить себе. Если верить японской легенде про журавликов-оригами, чтобы сбылась самая заветная мечта, нужно изготовить тысячу птиц. Но это легенда, и не факт, что она рабочая. А время – уже слишком большая роскошь.
«Журавль» – это про перспективу, «синица» – про уверенность. Так, а в чем же счастье?
Часто нам очень сложно отпустить что-то, что попало к нам в руки, в наш периметр. И мы так боимся это потерять, утратить уверенность, что не замечаем, как чувство обладания чем-то или кем-то подменяется уже чувством собственной принадлежности. «Синица в руках» – это тяжкий груз, кандалы, которые определяют поведение, заставляют соответствовать и зачастую вынуждают забыть о своей истинной сущности и природе. Обладание чем-то подразумевает жертвенность. Временем, силами, вдохновением, своими ожиданиями или мечтами. Собой. Страх потерять сужает периметр возможностей, и остается довольствоваться только тем, что в зоне видимости и можно потрогать руками. Но, как показывает мировая история, а также культура и религия, жертва будет съедена во имя чьего-то чужого блага и счастья. Поэтому никогда не ведитесь на то, что, если вы жертвуете собой, то вам за это будет «пирожок». Будет. Обязательно. Но не вам. Это ловушка. Поэтому в человеческом мире жертвующий всегда в итоге преисполнится неприязнью к спасаемому.
Ну, вот я и живу, лавируя между «синицами» и «журавлями», подменяю важное срочным, и занимаюсь чужими, а не своими великими делами. Светлана стремится к тысячной птице, теряя цель из виду за процессом. Валя осуществляет бесполезные попытки подтянуть «синицу» под ожидаемые стандарты. Рита же, преисполненная достоинством, гордо несет свой крест, пока еще не подозревая, что жертву съедят.
Мы все ищем компромиссов с счастьем. Мы, каждая, сидим в коробке. Никто из нас не несчастен, но коробка ограничивает пространство. В ней тепло и темно, и из нее выходить не очень рационально. Потому что кто-то эту коробку может занять.
Света отпивает свой крепкий кофе, и в ответ на историю про мое недавнее неожиданное свидание замечает: «Ну, видишь, он был в периметре возможных кандидатов. В моем периметре таких возможностей нет». Я спорю, что никакого периметра не существует, на что моя подруга выдает железный аргумент, что ей нравится Принц Вильям, но он точно не в периметре возможностей. Не журавль, в общем, он. А другая экзотическая птица. Я молчу, но я с ней не согласна.
Итак, каждая из нас сидит в коробке. В периметре собственных возможностей. В том, что мы можем представить и «переварить» сознанием. Только вот на самом деле коробки нет. И журавли совсем не в небе. Не нужно их там выискивать. Среда их обитания только в нашей голове. Как придумаем, так и будет. Мы сами ограничиваем себя и бежим от счастья. Нет моих срочных дел, которые я переделываю десятками каждый день. И принц Вильям мог бы оказаться на свидании со Светланой. Рита могла бы реализоваться самостоятельно, а не (только) как супруга. И Валя способна создать модель отношений без тревоги, сопутствующей чувству обладания. Нужно просто отпустить всех «синиц» в небо! Никто никому не принадлежит, и никто не обязан следовать чьим-то ожиданиям или соответствовать требованиям. Никто не имеет права решать или додумывать за других. Отпущенная синица в большинстве случаев освободит место для журавля, если сама таковым вдруг не окажется.
К нам подсаживается знакомая, она доверительно говорит, что ей симпатичен управляющий рестораном. Но он тоже «не в периметре». Я предлагаю передать ему ее телефон. Она сомневается, боится отказа, держит репутацию – как синичку в ладошках. Я пишу ее номер на чеке, а вечером случается переписка. Романтического характера. Главное теперь – не поймать эту крупную птицу семейства журавлиных в руки.