Facebook, смерть живописи и при чем тут выставка на Винзаводе

Смерть №1. Фотография. 

Дагерротипию изобрели в 1839 году, после чего Поль Деларош, французский академический живописец, грустно сказал, что, мол, живопись умерла. Как раз в это время он писал картину всей жизни – фреску «Полукружие» 15х4,5 м, где он изобразил семьдесят пять великих художников прошлого, которую по этой логике можно было бы считать надгробием над великим искусством.  

Поль Деларош, «Полукружие». 1837-1841 (фрагмент)

Почему Деларош был так категоричен и печален? Потому что фотография в виду явного превосходства полностью отобрала у живописи ее главную на тот момент миметическую функцию (подражание реальности). Теперь, чтобы повесить дома своей портрет, достаточно было заплатить незначительную сумму (во всяком случае, значительно ниже цены портрета кисти художника), и получить прекрасный «оттиск себя», причем самым модным и продвинутым способом. Классическая живопись была натуралистична, и с изобретением фотографии эта бомба взорвалась: навыки рисунка и живописи, которые художники годами совершенствовали в академиях, обесценились в один момент.  

Клод Монэ, «Впечатление». 1872

Почему обошлось: художники осознали, что просто отражать мир вокруг бессмысленно, и обратились к тому, что передать фотографией было невозможно: вибрация цвета, изменения света, собственное внутреннее впечатление о том, на что смотрят глаза. Так во второй половине XIX века родился импрессионизм.

Пабло Пикассо, «Муза». 1935

А еще через пару десятилетий художники стали отождествлять свои работы со своими внутренними переживаниями. «Живопись – это просто другой способ ведения дневника». Эти слова Пикассо лучше всего передают суть экспрессионизма, возникшего на рубеже веков. 

Смерть №2. Идейное искусство 

Марсель Дюшам, «Писсуар». 1915

Готовые объекты Марселя Дюшана: выставленные напоказ писсуар, велосипедное колесо и сушилка для бутылок. Зачем писать предмет, если его можно показать, как готовый арт-объект? Довод — железобетонный! В начале XX века идея победила визуальность, и так возникло концептуальное искусство.  Ключевой признак самоидентификации живописи – визуальное восприятие – оказался девальвированным. Если для репрезентации явления есть правда реального, из жизни взятого объекта – живопись становится ненужной и лживой.  

Зигмар Польке, «Прах к праху». 1992

Почему обошлось: уже к середине XX века модернистская логика отрицания прежнего наследия сменилась пьянящей оргией постмодерна, а живопись нашла прибежище в абстракции. Звание художественной столицы мира, всегда принадлежавшее Парижу, перешло к Нью-Йорку, где творила группа абстрактных экспрессионистов во главе с Джексоном Поллоком. 

Интересно, что абстрактный экспрессионизм стал флагом свободного капиталистического мира в оппозицию социалистическому реализму коммунистического блока — так чисто художественные явления стали частью политических разборок. Живопись была амнистирована новой парадигмой (читай властью) и начала свое победоносное шествие: неоэкспрессионизм, новая лейпцигская школа, румынская живопись…

Джексон Поллок, «Алхимия». 1947

Смерть №3. Диктат современного рынка 

Его логика до боли проста: «Лучше продается что-то уже известное и проверенное». Выводить на орбиту новое — всегда затратно, а бизнес в искусстве, при всех его особенностях — все равно бизнес: чтобы в этом убедиться, можно посмотреть на современный кинематограф, где ни одной новой идеи, только сиквелы, приквелы и продолжения.  

Этот диктат усиливает тяжесть изначальных особенностей живописи – это искусство инертно и обновляется долго. В итоге живопись как актуальный язык то и дело пропадает, причем надолго. Сегодня, например, живопись часто базируется на фотографии, т.е. исходным материалом и предметом рефлексии оказывается продукт другого медиа. К тому же важным стало писать «что», а не «как», и это привело к тому, что художники теряют в мастерстве, не будучи способными найти собственный голос. Вместо полотен — объекты, перформансы, концепты с километрами разъяснительных комментариев, о чем это.  

Почему обошлось: Живопись необходима человеку, как танец или пение, этот культурный феномен объединяет народы и культуры, эпохи и столетия. Даже если она исчезает из поля актуального искусства совсем – то лишь для того, чтобы накопить сил, вновь научиться говорить и, встав в полный рост, рявкнуть: «Я здесь, смотрите на меня, мне есть что вам сказать!» Пример того, как это происходит – Владимир Потапов, который программно занимается реанимацией и развитием живописи. За использование нестандартных материалов его даже называют алхимиком в живописи. Ранее он делал пространственную живопись, взламывал поверхность картин, за секунды заставлял проявляться изображение. В работах, которые выставлены на Винзаводе, он берет голографическую пленку, дешевый, китчевый материал — и иллюстрирует им новый цифровой мир. Его картины фонят «цифровой радиацией», живописной слой прорывается, и под ним холодным сиянием мерцает цифровая реальность.