Мужские увлечения: от готовки до мейкапа

Как все начиналось

Я очень боюсь летать, а моя работа как раз связана с поездками по разным военным частям. Нас возят не гражданскими, а военными самолетами, и в них летать еще страшнее. А главное, нам нельзя пить, когда мы в командировке. Как-то во время пересадки на военном аэродроме в Тель-Авиве у меня начинается истерика. Коллега из израильской армии, находившийся рядом, говорит: «Выпей». Отвечаю: «Нельзя». Тогда он предлагает: «Повяжи». Я: «В смысле?» Он: «Отлично помогает вязание». И вдруг этот персонаж — здоровый, черная борода, в полной военной выкладке — достает из бронежилета розовые пиньеточки и говорит: «Я вот дочке вяжу». Было ощущение, что в тот момент умилилсявесь аэропорт.

Я эту ситуацию воспринял как прикол. А поскольку чувство юмора у меня нормальное, подумал: почему бы не попробовать. Ходить к психологам мне не хотелось (хотя, говорят, они отлично фиксят подобные проблемы) — вместо этого взял простейший самоучитель, пряжу, спицы и начал вязать. Понятно, что в первые месяцы это не успокаивает нихрена, наоборот, только больше стрессуешь. Но где-то месяца через три, когда я вошел во вкус, это дало свои плоды. Сейчас я сажусь в самолет, достаю пряжу, концентрируюсь — и даже не замечаю, как мы взлетаем. Более того, как оказалось, у моего папы по молодости было схожее хобби: он вышивал. У него, как и у меня, очень вспыльчивый характер, и он таким образом успокаивал себя. 

Про заказы

Instagram как инструментом продвижения я не пользуюсь, у меня больше продаж по рекомендациям. Например, бывшая коллега пришла на работу в связанном мной шарфе, ее коллеги это увидели и заказали у меня накидку. Потом эта же знакомая пришла домой – шарф увидела дочка и захотела себе кардиган. Пошли они с этим кардиганом гулять на детскую площадку, там мамочки: «Ух ты, хотим такой же!» Вот так по цепочке и идет. Настолько, что у меня все заказы расписаны в книжке. 

Правда, есть такая вещь, как синдром самозванца: мне могут сколько угодно говорить, что я классно вяжу, но мне самому всегда будет казаться, что я делаю это недостаточно хорошо. Поэтому я не могу брать с людей много денег. Заказчики за свои деньги как минимум покупают материал. Если много пряжи и, соответственно, работать сложнее и дольше, такая работа оплачивается выше.

Про традиции

Если я приезжаю куда-то, где раньше не был, обязательно покупаю в местном магазине пряжу, вяжу и дарю эту вещь друзьям с фотографиями из этого места. Если же работа трудоемкая и занимает несколько месяцев, за которые я успеваю побывать в разных местах, то и количество фотографий увеличивается. Получается такое путешествующее изделие. Люди очень умиляются, когда вместе с вещью получают фото какого-нибудь клуба в Берлине, где на заднем плане пробегают люди в латексе — и я с пряжей сижу. 

Другая традиция – вязать в барах и на музыкальным мероприятиях. В июле был один фестиваль в Москве, хороший рейв европейского уровня. Мы с моей девушкой, как старые рейверы, туда пошли. После того, как нагулялись, сели на диванчик, она достала комикс, я — пряжу. В результате ни один человек не мог пройти мимо: либо останавливались и просто смотрели, либо фотографировали. 

Про вязальщиков и вязальщиц

Вяжущих мужчин в нашем сообществе, конечно, очень мало. Бывает, собираемся на прогулки, в кафе, театры, и из десяти человек девять будут, скорее всего, женщины. Поначалу мне удивлялись, но всегда относились адекватно. Вдобавок в нашем коммьюнити сильный разброс возрастов, так что переплетаются еще и культурные коды — каждому есть, чему поучиться. Когда мы изучаем какую-то новую технику, ко мне относятся с большим терпением — все-таки у меня не такие гибкие пальцы, как у девушек. Но в целом держусь на общем уровне.

Про реакцию окружающих

Как ни странно, когда я говорю человеку, что вяжу, многие вспоминают технику шибари – это такая околосексуальная практика, связанная с эротическим бандажом. Вот и моя девушка на первом свидании спросила: «В смысле вяжешь – веревками?»

Я уже привык, что если вяжу в транспорте, меня могут спутать с девушкой – особенно после того, как волосы покрасил. Со спины, да еще и в верхней одежде сложно угадать мое телосложение. Хотя сейчас в общественных местах на меня реагируют намного проще, чем пять лет назад: помню, как-то ко мне подошел гоповатого вида молодой человек и завел байду про «бабское занятие», но как только я встал в полный рост, он ретировался.

Многие знакомые задают вопросы. Я читаю им лекцию о том, что вязание на самом деле изобрели рыбаки, чтобы вязать сети, отчего уже потом пошло вязание одежды. Что во многих народах есть традиция, что мужчины сами вяжут или шьют себе вещи. Что гендерное определение различного вида ремесел началось исключительно с течением времени: допустим, гончарами всегда считались мужчины, потому что это был тяжелый труд, а с вязанием нужно много времени и усидчивости, чем в прошлом чаще обладали женщины, так как мужчины большую часть дня проводили на охоте.

Про отношение сослуживцев

Я не кадровый военный, а работаю на армию — выполняю заказы министерства обороны. У меня есть звание, которое определяет уровень допуска, но при этом я не обязан все время ходить в форме, да и во всем остальном достаточно свободен. В части к моему увлечению относятся спокойно. Старшим по званию без разницы, чем я занимаюсь, а младшие, даже если что-то и думают, напрямую сказать об этом не могут – субординацию все-таки никто не отменял. 

Чем хороша армия, там любопытство — крайне редкая черта. Если человек вяжет, значит, ему либо хочется, либо приказали. И в том, и в другом случае приставать с оценочными суждениями никто не станет. 

Про гендерные стереотипы

Надо понимать, что гендерные стереотипы, во-первых, очень старомодны, а во-вторых, тормозят нас. Любое новое умение или действие развивает человека. В любом из нас может крыться шикарный вязальщик или повар, надо лишь не бояться открыть себя с новой стороны. Летом, например, я часто хожу в килте — это красиво, удобно и комфортно.

Запреты могут строиться на каких-то адекватных и четких параметрах: воровать плохо, убивать плохо. Все остальное — это вопрос личных границ, которые у каждого в голове. Если я вяжу и никому не мешаю — не тыкаю спицей в людей и не душу их леской — то кому какое дело. Свои реакции я хорошо знаю, а то, как реагируют другие люди, это их зона ответственности. Пока это не касается безопасности меня и моих близких, они могут хоть на голове ходить — мне, по сути, будет все равно. 

* Имя изменено по просьбе героя