1700-2020: 320 лет на столичной почве
Новый Год с 31-го на 1-е, наряженные елки, оливье, шампанское, радостные тосты — мы уже давным-давно воспринимаем все это как нечто само собой разумеющееся. Между тем, веками наши предки исчисляли время от Сотворения Мира и отмечали Новый Год в сентябре, и европейские традиции удалось закрепить только Петру I. Time Out рассказывает, как главное празднество планеты совершало первые шаги по русской земле.
Прорывной петровский указ
30 декабря 1699 года по современному исчислению вышел царский Указ № 1736 «О праздновании Нового года». В соответствии с ним, следующий Новый Год грянет как снег на голову через несколько дней, 1 января 1700 года, а не 1 сентября 7209 года от Сотворения Мира, как планировалось. Государь вынужден был пояснить прямо в тексте Указа, что, коль скоро мы приняли христианство и исповедуем его уже не первое столетие, то и основополагающие праздники нужно отмечать, как полагается.
Решение не было лишено политических оснований: апгрейд новогоднего праздника планировалось сделать в связи с тем, что именно в ночь с 31-го на 1-е января его отмечают «волохи, молдавы, сербы, долматы, болгары, и самые его Великого Государя подданные черкасы и все греки, от которых вера наша православная принята». С южными соседями, ближними и дальними, лучше было дружить. Впрочем, политическая подоплека ушла, а веселый праздник остался.
Было — стало
Прежде на Новый Год — тот, что отмечали еще в сентябре, — тоже устраивали торжества, причем со скидкой на разницу эпох до боли похожие на современные. Были посиделки у костров — а теперь всей семьей или шумной дружеской компанией у телевизора. Песни, гуляния и пиры достались нам практически без изменений, с той лишь разницей, что в сентябре не поиграешь в снежки. Хотя, справедливости ради, и нынешняя погода далеко не всегда позволяет такую роскошь.
А вот что прописано на тему массовых торжеств в самом петровском Указе: «В знак того доброго начинания и нового столетнего века в царствующем граде Москве после должного благодарения к Богу и молебного пения в церкви, и кому случится в дому своем, по большим и проезжим знатным улицам, знатным людям, и у домов нарочитых духовного и мирского чину, перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых, против образцов, каковы сделаны на Гостином дворе и у нижней аптеки, или кому как удобнее и пристойнее, смотря по месту и воротам, учинить возможно, а людям скудным комуждо хотя по деревцу или ветви на вороты, или над хороминою своею поставить…».
Практика использования еловых и можжевеловых веток имеет долгую предысторию: славянские народы, как и европейские, практиковали культ «священной» древесины. «Майское дерево», «бадняк», омела и другие деревья были непременными атрибутами различных праздников.
Да и императив «в новый год — без долгов» достался нам еще от сентябрьского Нового Года. Прежде к первому сентября полагалось завершить все дела — торговые, хозяйственные, семейные, личные — рассчитаться по всем задолженностям, уплатить все налоги и подати и как бы начать жизнь с чистого листа. Возможно, это тянется еще из славяно-языческой мифологии, в которой время воспринималось как циклическая смена явлений и постоянное обновление природы. Проживая год, мы как бы проживаем целую жизнь — а под конец жизни лучше бы очиститься от грехов, пусть даже невзрачных, неважных и несущественных. Что ж, не самая дурная практика.
Особым лоском считалось к сентябрьскому Новому Году переехать в новое жилище. Кстати, есть все основания полагать, что у современных москвичей прижилась бы и такая практика, вот только наша рыночная действительность вносит свои коррективы — и обычаем это не стало даже в столице.
Расширяя границы традиционного в XXI веке
Петровский Указ уже давным-давно бессовестно и многократно нарушен: в том плане, что размах праздника существенным образом расширен. И если Вам теперь вдруг захочется пройтись непосредственно в Новый Год близ Александровского сада, Охотного Ряда, по Манежной площади, да даже по Тверской, маловероятно, что вам это запросто удастся: желающих прогуляться в тех же краях и в это же время крайне много.
Но, как поначалу новый формат праздника прижился в центре, а уж от центра постепенно начали перенимать навязанные традиции и окраины, так и сейчас наряду с многочисленными флэшмобами в пределах Садового кольца устраиваются также бессчетные гуляния и в отдаленных районах. Отныне праздник приходит во все московские закоулки: немного осталось в столице дворов, кварталов и переулков, где бы под Новый Год не запускали петард и не зажигали фейерверков. Остались ли таковые вообще…
320 лет — солидный возраст, даже для праздника. Впрочем, даже будучи убеленным сединами, он смотрится все еще весьма бодро и, кажется, с каждым Новым Годом лишь молодеет.