Невидимый трамвайный фронт, или Кто в теремочке живет

Дверь тут чаще всего закрыта, и только тюлевые занавески на окнах говорят о том, что домик обитаем. Местные дети считают, что в избушке живет Баба-Яга, тролли или пряничные человечки, взрослые настаивают на варианте «баня», а краеведы задумываются, уж не отреставрированный ли это памятник старины и не пора ли отнести его к вновь выявленным объектам культурного наследия. Надпись на сторожке гласит «Стрелочный пост», а это означает, что все вопросы про Бабу-Ягу и архитектурные памятники надо задавать «Мосгортрансу».  

Избушка 

Мы получили возможность заглянуть внутрь этого занимательного архитектурного объекта, да еще и с экскурсией от профессионалов, разбирающихся в трамвайном деле. Встречают нас начальник 3-й дистанции филиала Службы Пути Юрий Вячеславович Тюрин и монтер пути на спецчастях (так официально именуется человек, которого мы называем стрелочником) Михаил Павлович Батов. 

Вместе с ними мы заходим в «избушку». Изнутри она также похожа на деревенский домик, как и снаружи. В углу висит дачный умывальник, под ним — бутыли с водой. Запах керосина заставляет вспомнить бабушкин дом в деревне и очереди к бочке с топливом, которая приезжала раз в неделю. О том, что помещение все-таки служебное, напоминают инструкции по технике безопасности да аптечка на стене. 

Стрелочный пост в Лефортово

— Вы извините, у нас тут запах специфический… — предупреждает сегодняшний хозяин «избушки», Михаил Батов, — керосином мы стрелки смазываем. 

Михаилу 52, по образованию он юрист, но сменил много мест работы. Последние лет 10 работал без трудовой книжки. А здесь, на стрелочном посту, и график удобный — сутки через трое, — и официальное трудоустройство:  

— Сюда многие идут, чтобы иметь официальное место работы. Женщинам удобно, если за детьми надо присматривать или за престарелыми родственниками. Большинство стрелочников — женщины, причем в возрасте. Ну а лично меня привлек удобный график: много времени остается на свои дела, если что, можно и подработку взять.   

Стрелочный пост выглядит как идеальное место работы для интроверта. Полная тишина и отсутствие надоедливых коллег с их интригами и сплетнями. Стол перед окошком, кровать-лежанка, пусть и казенная, но отдохнуть на ней можно. Плотные тюлевые занавески, заботливо повешенные кем-то из сменщиц, надежно защищают стрелочника, сидящего у окна, от посторонних взглядов, поэтому и выглядят домик необитаемым. Мелкий быт на рабочем месте стрелочники обустраивают, как могут: тут есть и книги, и телевизор, и чайник. Отапливается будка электрическими обогревателями. А вот вывод в канализацию на стрелочном посту не предусмотрен.  

— Вон там напротив — Лефортовский парк, там теплый туалет, в нем все «удобства», — смеется Михаил.  

Стрелочный пост выглядит как идеальное место работы для интроверта: полная тишина и отсутствие надоедливых коллег. Плотные тюлевые занавески, заботливо повешенные кем-то из сменщиц, надежно защищают стрелочника, сидящего у окна, от посторонних взглядов.

Вопреки бытующему мнению, что стрелочник живет там, где работает, сотрудники не проживают на посту постоянно. Они, может, и были бы рады: отдельный дом посреди города, хоть и без удобств. Но у монтеров пути в основном посменное дежурство: отработал на посту — уступи место коллеге. 

— Здесь, на стрелке в Лефортово, дежурство круглосуточное, — рассказывает Юрий Вячеславович, — сотрудники работают сутки через трое. Есть посты, где работают по графику 12-тичасового рабочего дня, два через два, где-то  в режиме пятидневки, с 8 до 17 пять дней. Все зависит от значимости поста и нагрузки: сколько трамвайный путей пересекается на конкретном перекрестке. Здесь — очень оживленное движение, 10 стрелок, плюс автомобильный транспорт. Кто-то должен присутствовать постоянно. 

Деревянное зодчество новых времен

Первые будки стрелочников появились на перекрестках Москвы примерно тогда же, когда и трамвайное движение — в конце XIX века. На оставшихся в сети фотографиях — совсем небольшие будки-навесы, в которых можно было только присесть и укрыться от дождя и снега. Первые работники, занимавшиеся очисткой трамвайных путей и стрелок, назывались метельщиками. 

Будка стрелочника конца XIX века

Наша бревенчатая будка стрелочника на звание памятника старины, к сожалению, пока претендовать не может. Юрий Вячеславович вспоминает, что поставили избушку, когда он сам еще был монтером пути, в 90-е: 

— Появилась она здесь в году 96-м или 97-м. На этом месте был такой сарайчик, совсем древний, рассыпающийся, и тогдашний директор решил в качестве эксперимента поставить такой вот бревенчатый сруб. По типовому проекту бани, только приспособили ее под стрелочный пост. Мы за ней ухаживаем, каждую весну красим, щели шпаклюем, все как полагается.  

Первые будки стрелочников, появившиеся в конце XIX века, представляли собой небольшие будки-навесы, в которых можно было только присесть и укрыться от дождя и снега. Первые работники, занимавшиеся очисткой трамвайных путей и стрелок, назывались метельщиками. 

Идея начальства в 90-х была, пожалуй, очень удачной. Бревенчатый сруб хранит тепло зимой, не пропускает жару летом. Да и смотрится на улицах города очень аутентично, ничем не хуже раритетной трамвайной остановки на улице Дубки, сохранившейся с довоенных времен.  

Кто стрелочник?

В Москве многие стрелки переводятся автоматически. Вагоновожатый, не выходя из кабины, нажимает кнопку, и стрелка переходит в нужное положение. В остальных случаях предусмотрен перевод вручную. Многие из нас видели, как водитель трамвая останавливает вагон и, вооружившись ломиком, идет переводить стрелки. И это не внештатная ситуация. Лом — обязательный инструмент вагоновожатого. Без него он не имеет права выезжать на линию за пределы трамвайного депо. А вот в обязанности монтера пути перевод стрелок не входит, и только по сохранившейся традиции его продолжают называть «стрелочником». 

— Наша задача — обеспечить прохождение трамваев в районе спецчастей, — объясняет Михаил, — Спецчасти — это стрелочные переводы и крестовины. Я слежу за стрелками, чтобы они переключались, очищаю от снега, песка и камней, — всего, что может препятствовать переводу. Если погода хорошая, в перерыв движения трамваев ночью можно прилечь на топчан, распрямить спину. А если снегопад, то от стрелок практически не отходим. Потому что одну прочистил, — а их всего 10 здесь, — обошел все по кругу, подходишь к первой, ее уже замело. И так по новой. А еще стрелки надо смазывать: зимой это керосин, а где необходимо, там мазут. Кроме того, зимой надо посыпать стрелки реагентом в дополнение к  тому, что посыпают дорожные службы. Нужно добавлять точечно, чтобы стрелка не обледенела. Если возникла какая-то проблема, которую нельзя решить своими силами — поломка, обрыв линии, встали трамваи — сообщаю по телефону диспетчеру.  

— А если что-то очень сложное, диспетчер вызывает меня или аварийную бригаду, и мы уже разруливаем на месте. Так что именно стрелочники — «глаза и уши» всего предприятия. От них идет первая информация, если что-то пошло не так. По сути от них много что зависит. Недаром говорят — «во всем виноват стрелочник», —  продолжает Юрий Тюрин.  

Многие из нас видели, как водитель трамвая останавливает вагон и, вооружившись ломиком, идет переводить стрелки. И это не внештатная ситуация. Лом — обязательный инструмент вагоновожатого. Без него он не имеет права выезжать на линию за пределы трамвайного депо.

Многие слышали, что существует подогрев стрелок и даже водоотвод. Действительно, многие стрелочные переводы в Москве оборудованы системой электрообогрева. Благодаря этому стрелка не обледенеет. Но, как говорит Юрий Тюрин, в таком случае стрелка пересыхает и ее приходится дополнительно смазывать, чтобы она перевелась. Вот и получается, что даже на тех стрелках, где есть автоматический перевод и электроподогрев, без человеческих глаз и рук не обойтись. По крайней мере, пока. Чистить и смазывать стрелки надо очень часто. Ну, а если вдруг не пришел стрелочник — заболел или уволился, существует еще аварийная бригада, которая несколько раз за день приедет, помажет, почистит и поедет дальше по своим делам. Но на постоянной основе одними мобильными бригадами не обойдешься, особенно там, где активное движение транспорта.   

«Если снегопад, то от стрелок практически не отходим. Потому что одну прочистил, — а их всего 10 здесь, — обошел все по кругу, подходишь к первой, ее уже замело. И так по новой».

Самой большой «производственной вредностью» стрелочников Михаил и Юрий считают автомобилистов:  

— Оранжевый жилет не помогает. Тут и бронежилет не поможет. Иногда водители едут и не видят, куда, поэтому постоянно приходится смотреть по сторонам и быть внимательным на дороге.  

Всего на трамвайной сети Москвы около 1000 стрелочных переводов, и стрелочные посты есть практически на любом перекрестке трамвайных путей. Только обычно это или комната в помещении, или железный вагончик из профнастила. Даже увидев стрелочника, очищающего пути, мало кто из пассажиров догадается, что стоящая возле перекрестка бытовка имеет какое-то отношение к трамвайному движению. А деревянных будок из бруса, как сообщили нам в Мосгортрансе, в Москве всего две: одна возле Лефортовского моста, другая в районе ВДНХ, недалеко от «Рабочего и колхозницы». Надеемся, будут радовать еще долго, а если простоят еще лет 100, доживут до статуса памятника деревянного зодчества XX века.  

Стрелочный пост в районе Ростокино, ст. м. ВДНХ

Фотограф: Михаил Харин