Рецензия на фильм: «Маяк»

Смотритель на маяке – идеальная должность, если нужно как следует спрятаться. Эфраиму Уинслоу, однако, не повезло. Он приехал на затерянный кусок скалы посреди моря всего на месяц, но быстро понял, что оказался в аду. В напарники ему достался настоящий черт во плоти – хромой бородатый дед, давно сбрендивший от беспробудного одиночества. 

Тот сделал из парня раба, научил пить спирт вместо воды и, главное, не пустил на маяк, превратив охрану светила в личную привилегию и оставив Эфраима ковыряться во тьме. Но хуже всего то, что бедолаге начинает мерещиться какая-то дьяволиада – и через пару недель он уже не может понять, был у него секс с русалкою или нет…

 «Маяк» Роберта Эггерса – это слоеный пирог из смыслов, метафор и мифологических символов. Его часто презентуют как хоррор, но не верьте! – как традиционная «страшилка» он не работает. Здесь все ужасное связано с безднами человеческого подсознания, куда проваливаются герои, и откуда они не в состоянии найти выход. Впрочем, а нужен ли он им? 

При этом Эггерс, чье имя впервые прозвучало на Санденсе в 2015-м, куда он привез свою дебютную «Ведьму», делает ставку на многозначность. Ведь с одной стороны, «Маяк» можно рекламировать как наглядное пособие для изучающих психиатрию: перед нами двое мужчин, ставших пленниками замкнутого пространства, нерешенных проблем и немереного количества алкоголя, вместе с которыми мы проходим сквозь все стадии надвигающегося безумия.

С другой стороны, а кто сказал, что мужчин на острове два? Возможно, один из них другому только мерещится. А нечисть, заполонившая остров? Она существует на самом деле, или это резвится воспаленный рассудок, теряя хрупкую связь с реальностью? При этом «Маяк» можно трактовать и как хоррор-притчу, в основе которой библейская связь Отца с Сыном, и как отсылку к легенде о Прометее, и прочее, и прочее. В общем, трактовок множество – выбирайте любую. 

Дело, однако, не только в этой демонстративной многослойности: ее одной вряд ли было бы достаточно для попадания «Маяка» в Каннскую программу «Двухнедельник кинорежиссеров», где он получил Приз международной кинопрессы. Эггерс снял фантастический красоты черно-белый ретро-нуар, стилизованный под экспрессионизм конца двадцатых годов. При этом он ввел в фильм довольно много современных приемов (например, связанных с движением камеры), которые удалось «вмонтировать» в общую стилистику очень органично, так что есть смысл говорить о переосмыслении «архаики» того времени на новом витке. 

Не менее важным для Эггерса было и создание атмосферы: холод,  бесприютность и темнота, вопли наутофона и госпожа Клаустрофобия – все это сплетается в одну психоделическую паутину, которая постепенно накрывает и героев, и зрителей. Кстати, клаустрофобия появляется не только благодаря почти квадратной рамке кадра, но и после первого взгляда на крошечную комнатенку, в которой ютятся Эфраим и его матерый наставник: Эггерс, пришедший в режиссуру из художественного цеха, отлично организовывает пространство и знает, как работает геометрия кадра. 

Бесконечно долго можно говорить и про актеров. Роберт Паттинсон, сыгравший Эфраима – бывшего лесоруба, которого нелегкая закинула в море – много лет пытается выбраться из тени «Сумерек», стучась к артхаусным режиссерам и пытаясь доказать всему миру, что он не просто субтильный юнец с симпатичной мордашкой, а вполне серьезный актер. В этот раз у него это точно получилось.

А на персонажа Уиллема Дефо и вовсе невозможно налюбоваться: в этом старом, пропитанном спиртовыми испарениями хрыче соединились и комедия, и трагедия, и даже психиатрия. Поэтому жаль, что номинация на «Оскар» у «Маяка» только одна (за операторскую работу): Дефо давно пора пополнить коллекцию своих наград элегантной золотой статуэткой. Как бы то ни было, держим за фильм кулаки и желаем ему удачи: и в прокате, и на ближайшей оскаровской церемонии.