Рецензия на «Счастливое число 5»
Неаполь, 1970-е годы. Пеппино Ло Цицерон (Тони Сервилло) — наемный убийца итальянской мафии, ушедший в отставку и тоскующий по умершей жене. По праву наследия дело перешло его сыну Нино (Лоренцо Ланселлотти). В один из промозглых вечеров Нино уезжает на очередное задание, которое станет для него последним, — парень погибает от руки человека, который сам должен был стать «заказной» жертвой. Позже Пеппино выясняет, что убийство не было случайностью, и, следуя жажде отмщения, развязывает войну со своими бывшими боссами, заручившись поддержкой лишь старого друга Тото Мясника (Карло Буччироссо) и подруги Риты (Валерия Голино)
Пока в итальянском прокате высокие позиции остаются за эксцентричными комедиями, именуемыми cinepanettone, а суровый реалист Маттео Гароне («Догмэн», «Первая любовь») и поклонник грандиозных форм Паоло Соррентино («Друг семьи», «Великая красота», «Молодость») с начала 2000-х воюют за лидерство, транслируя социальную повестку и личную драму, на поле вышел новый игрок — Игорь Тувери. Начинающий режиссер ранее выступал лишь в качестве сосценариста в драме «Последнее лето», а теперь дебютировал он с неонуарной гангстерской драмой «Счастливое число 5».
На самом деле Тувери в этом году уже опередил почтенный итальянский классик Марко Беллоккьо, выпустив «Предателя», посвященного реальной истории босса сицилийской мафии Томмазо Бушетты, который в разгар войны за героиновый рынок сдал бывших друзей властям. Кроме того, стартовал флагманский проект Netflix «Ирландец», к которому еще один поклонник гангстерской романтики Мартин Скорсезе шел на протяжении всей своей карьеры. На этом фоне «Счастливое число 5» выглядит довольно скромно и просто не в состоянии рассказать что-то новое о законах и жизни королей преступного мира. И действительно, в противовес неспешности, радикальности и вниманию к нюансам Игорь Тувери делает акцент на форму. В картине ожидаемо мало аутентичности, но все же присутствует стиль и приятная ирония, местами, правда, переходящая в нарочитую карикатурность.
Фильм разделен на пять новелл, каждая из которых поэтично названа и сопровождается характерной арт-заставкой. Добрая часть событий в картине происходит в ночное время — тем самым картина демонстрирует отличную операторскую работу Николая Брюэля, работавшего над «Догмэном», и показывает, на что способен стиль неонуара в отображении гангстерской романтики. Ночные скитания героя Сервилло похожи на один мрачный сон, в котором, впрочем, находится место и воспоминаниям о счастливой эпохе, и грезам о новой жизни. Вопрос, к чему приведет Пеппино его путешествие, до самого конца остается открытым. Ночь постепенно переходит в день лишь в четвертой новелле, заставляя героя выбраться из мира грез в реальность, в которой нет места забытью или иллюзиям, а важны лишь конкретные действия. В целом, собственно, «Счастливое число 5» — все та же баллада о судьбе простого солдата, решившего пойти против своих, старая-добрая история о предательстве, чести, борьбе старого и нового поколений в мире мафии.
Когда мир кинематографа переполнен культовыми гангстерскими драмами, можно обвинить сценарий в простоте и обругать его со всех сторон. Да и, честно говоря, даже в плане сочетания неонуара и иллюзорности глянцевый боевик Игоря Тувери выглядит куда менее внушающее, чем то же «Озеро диких гусей». Но, с другой стороны, «Счастливое число 5» не претендует на подобного рода реализм и даже намеренно делает легкий упор в сторону пародийности, представляя гангстерскую жизнь как театральное представление.
Тем, кто до сих пор не интересовался «мафиозным» кино, но сходит с ума по неонуару, картина вполне может прийтись по вкусу. К тому же «Счастливое число 5» дает возможность вновь увидеть на большом экране Тони Сервилло, герой которого, сочетая внешнюю суровость, душевную хрупкость и местами детскую непосредственность, выглядит особенно почтенно, практически нежно.Кроме того, фильм возрождает дуэт Сервилло с Карло Буччироссо, что в связи с гангстерской темой невольно отсылает к каноническому ансамблю Аль Пачино и Де Ниро, также воссоединившихся после долгого перерыва.