Спокойствие, только спокойствие. 5 мест в Москве, где «помогают стены»

Идеальное место для прогулок в любое время года. Зимой можно прийти в оранжерею и любоваться на субтропическую зелень и цветы, летом — бесконечно и бессистемно бродить по дорожкам, пока не найдешь японский садик. Больше 360 гектаров территории гарантируют отсутствие толчеи и возможность просто сидеть на скамейке, предаваясь самой простой дыхательной практике: вдох, задержка дыхания, досчитать до трех, выдох. Длительность пауз между вдохом и выдохом увеличивать с каждым разом. Говорят, таким способом можно ввергнуть себя в нирвану, но мы дошли только до хрустального спокойствия.

Еще в Ботаническом саду можно научиться рисовать живые растения или правильно оформлять гербарий из уже не совсем живых. Очень философская практика — и очень умиротворяющая, особенно если дать себе установку: «Дуб не сразу прорастал, Москва не строилась за время обжарки картофеля фри — и я не сразу научусь рисовать азалии». С такими мыслями в голове не гнать себя по привычке вперед намного проще.

Все музеи существуют в другом времени, но это сложно ощутить по двум причинам. Во-первых, мы всегда торопимся, пытаясь увидеть-оценить все и сразу, во-вторых, в любой музей мы приходим, как правило, только один раз. Между тем только рядом с портретом Марии Лопухиной в Третьяковке можно и нужно стоять минут десять, изучая детали — но тут должен быть уже развитый навык никуда не спешить. Нарабатывать его надо в музеях-квартирах, этих скучнейших местах с чернильницами на суконных скатертях. Мы рекомендуем начать с «нехорошей квартиры». Уж там, где побывал Воланд со своей компанией, вы точно не соскучитесь.

Приходите сперва в среду — в эти дни по вечерам здесь проводят часовые экскурсии. Зимой, когда снаружи темень, холодный ветер и слякоть, это особенно атмосферно, а по лету — особенно романтично, может даже потянуть на Патриаршие пруды. Но главное — после осмотра основной экспозиции возвращайтесь сюда еще и еще: на выставки про писателей, газеты, быт 20-х годов. Прицельное погружение в другую эпоху, другие обстоятельства жизни и, самое главное, другое течение времени дают мощный терапевтический эффект: мир становится будто шире, и в нем легче замечать новые возможности. Круче только читать древнерусские летописи — вот уж люди никуда не торопились! – но это продвинутая практика. К тому же в РГБ нельзя погладить котика.

Бывший пустырь в тринадцать гектаров — возможно, самое терапевтическое место в Москве, и не только потому, что тут есть концертный зал с дивной акустикой или ледяная пещера, в которой можно при особо лирическом настроении представлять стучащих зубами врагов. Штука в том, что это живое место. «Зарядье» возникло на наших глазах со всем хорошим и плохим — и с ним же продолжает развиваться. Одни проклинают этот парк, другие радуются тому, что он есть. Городские градозащитники не могу простить властям снос исторических построек на Варварке — а за рубежом «Зарядье» назвали лучшим проектом в сфере городских пространств. Парящий мост, который доходит до середины реки и возвращается назад, в народе ехидно зовут «Путь России» — но желающих постоять над водой и посмотреть на Кремль с этой точки пока что не убавилось. Постойте и вы в минуту жизни трудную — и осознайте, что у всех своя правда. Для всех хорош не будешь.

Да, тут всегда суета и толпы туристов. Но зато на Воробьевых горах можно бесконечно медитировать на людей, делающих бесконечные фотографии. Город, расстилающийся внизу, течение Москвы-реки под голубым или серым небом, весь этот изумительный вид всегда пытаются забрать с собой, отщипнуть хоть кусочек и унести, «чтобы было». Вне зависимости от того, приехали люди в гости или живут в столице — это место дано им на миг. В результате получается как в сказке про Морозко и самоцветы изо льда: вся красота утекает сквозь пальцы. Во-первых, мало кто впоследствии открывает стопицот фотографий. Во-вторых, радуга в объективе сохраняется как природное явление, а в человеке — как мгновение жизни, которую надо не хоронить на жестком диске, а позволить ей просто идти — дождем, дыханием, ветром, ноющим от долгого подъема коленом… Как там говорил фотограф в «Невероятной жизни Уолтера Митти»? Иногда надо просто застыть. Посмотрите на город. Он ваш. Он всегда будет здесь. Нет необходимости уносить его за пазухой: есть вещи, которые отнять невозможно.