Почему в России все так грустно с хоррор-фильмами

Неумение делать жанровое кино

Под «умением» подразумевается профессионализм. Российские кинематографисты, безусловно, сделали огромный шаг за последние несколько лет именно в направлении нормального, смотрибельного жанрового кинематографа, интересного массам (а хорроры — кино, рассчитанное, преимущественно, на широкого зрителя).

Но это можно назвать скорее попытками: удачные примеры являются скорее исключением, нежели правилом. И вряд ли ситуация сильно изменится в ближайшее время: отечественному кино только предстоит выработать «конвейерность» производства, чтобы освоить существующие шаблоны и научиться жонглировать ими, как опытные зарубежные «жанровики».

Копирование Запада

Можно вспомнить Святослава Подгаевского, снявшего фильм «Яга. Кошмар темного леса». Подгаевский — один из немногих режиссеров, попытавшихся сделать ставку на какой-никакой культурный код: он раз за разом предлагает нам знакомые образы — демоническая русалка в озере, легенда о воскресшей барышне, призрак знаменитой Пиковой дамы, осмысленная на новый лад Баба Яга.

Монстры Подгаевского из фильмов «Невеста» и «Русалка: озеро мертвых»

Другие же попытки сделать классический фильм ужасов, например, слэшер («Проигранное место», «Маршрут построен») разбиваются о совершенно невнятное, вырванное из контекста и времени место действия, к которому, как и к его обитателям, у зрителя нет никакой эмоциональной привязки. А то и просто копируют американские образцы, и получается самопародия с максимально серьезной миной («Фото на память» — максимально неудачная попытка сделать свой «Пункт назначения»).

Использование устаревших приемов

«Возьму страшную-престрашную тетку, помещу ее в темноту, и чтобы она — да как выскочит! Да как заорет!». Хочется добавить — да как блеснет малобюджетной компьютерной графикой! Скримеры, размазывание кетчупа, изображающего кровь, ставка на насилие и «ужасный» (порой даже без кавычек) грим — классические болезни малобюджетных ужастиков, которые выходят в прокат каждую неделю и забываются сразу после титров.

Когда-то этим еще можно было напугать, но современный зритель — тертый калач, его не проймешь устаревшими механиками, а скорее, наоборот, только разозлишь. Поэтому в других странах хорроры воспринимаются как самый прогрессивный жанр, создатели которого двигают индустрию вперед, а у нас — как скромные попытки угнаться за поездом, который уехал слишком далеко.

Недостаток опыта

Есть распространенное мнение, что напугать в кино проще всего: мол, просто покажи страшное чудище, или хлещущую из отрубленных конечностей кровь, или жуткого-прежуткого призрака. Но это так не работает: каждая кинематография наращивала свой «ужасный» потенциал не годами даже, а десятилетиями.

Взять в пример не США, а Испанию: у них национальный хоррор вынашивался через сумасшедшие эксперименты Хесуса Франко («Граф Дракула», «Замок Фу Манчу») и подражание ближайшим коллегам — итальянцам (псевдо-джалло «Черная месса»). Мы пока только проходим через стадию подражания: трэш уже был («Гонгофер», «Пасека»), а копируем прямо сейчас. Хоррор — жанр проб и ошибок: когда все уже напуганы до тебя, придется опробовать пять тысяч способов, которые не годятся, чтобы наконец найти один нужный.

Непонимание жанра

Этот пункт вытекает из предыдущего: пора «бу-хорроров», когда зрителя можно было заманить жутким постером и обещанием пугать громкими криками из каждой гуделки, давно прошло. XXI век — время экспериментов в кинематографе ужасов: просто посмотрите фильмы Роберта Эггерса («Маяк»), Николаса Песке («Глаза моей матери») и, например, Паноса Косматоса («Мэнди»). И попробуйте поставить рядом с ними примитивный «Пункт назначения» и практически любую номерную часть «Пилы» дальше эталонной первой, где зрителя пугают лишь расчлененкой. Хоррор превратился в гибридный жанр, впитывающий в себя все: актуальную политику («Мы»), семейную драму («Бабадук»), комедию («Иди к папочке»), да хоть даже сатиру на Голливуд («Глаза звезды»). Он уже давно вышел за рамки «фильмов, которые пугают». А мы все еще пытаемся «сделать зрителю страшно».

И добавим напоследок, что удачные примеры все-таки встречаются: посмотрите не только пресловутый «Спутник», но и короткометражный фильм «Переход» Арсения Сюхина, снятый за десять тысяч рублей (!). Там есть все: и идея, и саспенс, и драма, и даже жуткий монстр. В XXI веке хорроры не должны пытаться напугать. Они должны заставлять задуматься — и ужаснуться.